Сила масштабирования

— Слишком правильный выговор, сейчас так не говорят. Подобная форма речи характерна для эпохи войн за объединение. Тогда жизненно важно было быть правильно услышанным и понятым на поле боя из-за чего за стабильностью языковой базы следили… я бы даже сказала — жестко следили.

— Всё так и есть, — кивнул. — Я выучил ваш язык от носителя, который как раз родом из тех времён.

— Как интересно… Ой! Простите, — покаялась тогрута, явственно испугавшись что переборщила с панибратством.

— За что? Умеренное любопытство залог доброй беседы, — пожал плечами. — А так нет, я не планировал использовать вас как секс рабыню, такого и в мыслях не было.

— Тогда что? — почти незаметно, но женщина напряглась. Мда. А ведь я пытался наоборот, успокоить.

— Ещё час назад я хотел предложить вам авантюру с вынашиванием ребёнка. Точнее, я хотел предложить контракт на суррогатное материнство. Насколько я помню ваш профиль, вы были согласны на это.

— Да, это так, — немного расслабилась тогрута. — Что-то изменилось?

— Изменились обстоятельства, — дождавшись, когда официанты расставят на столе напитки и закуски, закончил тему: — Но не срослось. Так что вы мне сейчас ничего не должны. Считайте эти деньги оплатой за доставленное беспокойство.

Подошедший вслед за официантом кот передал мне местный аналог бумажного договора, который я и передал собеседнице.

— С-спасибо, — непривычно для меня дернув головой, женщина несколько поспешно убрала документ в сумочку, и я стал свидетелем внушительного набора всякого разного, что невольно выпало на стол. — Простите, это… дочь переживала. Она… Ещё очень молодая, но наслушалась всякого и вот… ещё раз простите.

В голову почему-то школьные воспоминания полезли. Помню, у нас учительница в голодный обморок упала… мда… «святые» 90-е. Но тут это у них перманентное состояние и её в принципе можно понять. Кто бы тут просто так денег дал?

Не удержавшись, взял пару тюбиков и с определенным интересом обнаружил, что тут было и возбуждающее и средство от побоев плетью в виде заживляющей пены.

— Насчет возбуждающего, вот это сейчас обидно было, — в шутку пожаловался, накатив стопку местного аналога коньяка. — Так-то если не обращать внимания на непривычное строение головы, вы, Ирис, идеал женского тела для социума из которого я родом… Спортом занимаетесь?

— Что? Спортом? Нет, нет-нет, это профессиональное, — немного посерев лицом, обеспокоенно протараторила тогрута, которая явно восприняла мою шутку как совсем не шутку, а жесткий залёт с её стороны. — Я работала в университете, преподавала историю и прочие гуманитарные науки, а форма это скорее видовое… ну и результат работы лопатой.

— Лопатой? Вы про плен? Ваш лайнер ведь пираты захватывали.

— Нет-нет, я про раскопки. До войны, за участие в археологических раскопках хорошо доплачивали, вот я и участвовала, благо мой вид легче переносит климат Ваабеша и Нринлоу, где наш университет имел гранты.

— Знакомая тема, — оприходовал ещё стопку. — В студенческие времена меня тоже один раз занесло на раскопки… в степь, летом, в тот самый период, когда там не было ветра от слова совсем. Рядом ни единого источника воды… так и не понял, как они, археологи, умудрялись пить водку после находки какой-то монеты, а утром продолжать раскопки.

Моя собеседница, Ирис, у неё словно пистолет от виска убрали. Из глаз пропала настороженность, зато появилось удивление и даже интерес.

— Степи да, они коварны, — улыбнувшись немного мечтательной улыбкой, кивнула она. — А что за система, если не секрет?

— Земля, но вам эта планета больше известна под названием Коррибан.

11. Какая жизнь, такие и цветы

** Съемная комната Тано **

— Всё на месте, следов «этого самого» нет, из прочего только последствия плотного ужина с небольшим количеством алкоголя, — пробормотала несовершеннолетняя тогрута, которая была сильно похожа на свою мать, Ирис.

Еще совсем молодая девушка, а точнее даже девочка, с какой-то даже яростью вскрыла шов сумки, вынув из него что-то похожее на цепочку, но, при ближайшем рассмотрении, цепочка оказалась удивительно ладно собранной схемой некоего прибора.

При помощи пинцета, буквально выдрав небольшой стержне-подобный кристалл из схемы, девочка торопливо вставила его в нагромождение чего-то непонятного для любого другого разумного существа. Впрочем, бессмысленное, на первый взгляд, переплетение проводов и подающих капилляров приняло в себя кристалл и над устаревшей ещё четыреста лет тому назад плоскостью проектора возникла голограмма ужасного качества. Помехи и искажения картинки не смутили девочку, она лишь покривилась, прилаживая к своим монтралам непредназначенные для тогрут наушники.

Просматривая, как мать опасно ошибается в разговоре, девочка невольно прикрывает глаза, в ожидании, как минимум затрещины, но с удивлением и нарастающим беспокойством наблюдает лишь сочную шутку, которую её мать восприняла за предупреждение. И, наверное, правильно сделала. Сила его знает, как бы собеседник отреагировал на иную реакцию.