Сикстинский заговор

У Еллинека нет второго экземпляра «Книги знака», он утратил надежду обнаружить в стенах Ватикана хоть что-нибудь, что могло бы пролить свет на тайну. Либо документы были утеряны ранее, либо отец Пио уничтожил их перед своей смертью. Последнее нельзя сбрасывать со счетов, особенно если вспомнить о содержании его письма. Однако новость была: один монах, откликнувшись на газетную заметку о загадке Сикстинской капеллы, принес ему письмо Микеланджело, в котором говорится о мести, воплощенной в росписи капеллы. В письме также есть упоминание о рукописи, изъятой инквизицией. Больше новостей не было. Касконе неуверенно произнес:

– Господин кардинал, это не продвинуло дело ни на йоту! Да и не могло бы продвинуть, ведь мы уже нашли объяснение. Разгневавшись на то, что его заставляли заниматься нелюбимым делом, и на постоянные унижения, которые он терпел от папы, Микеланджело решил дать волю своей ярости. Зачем же нам другие толкования? Тайна разгадана. Нам незачем заниматься человеком, о котором даже документов не сохранилось, которого сочла незначительным сама Церковь. Поиски сведений об Абулафии могут принести только вред. Нам и так многое известно. Микеланджело был каббалистом. Вас для этого сюда и созвали. Мы только зря теряем время. У каждого из присутствующих есть дела и поважнее.

– Но, господин государственный секретарь! – воскликнул Паренти. – Мне мало этого объяснения! Его недостаточно и науке! Касконе резко оборвал Паренти:

– Речь идет о Церкви, а не о науке! Нам этого толкования достаточно! Поэтому я принял решение и прошу господ присоединиться к нему. Мы должны распустить консилиум и считать дело specialissimo modo.

– Я никогда не соглашусь на это! – вновь крикнул Паренти.

– И для вас мы найдем объяснение, профессор. Церковь ничего не прощает, у нее длинные руки! Не забывайте этого!

Еллинек также был против такого решения: несмотря на то, что в данный момент он не продвинулся в поисках, у него был верный след.

Канизиус сказал, что кардинал-государственный секретарь прав, и многие согласно закивали. Он тоже полагает, что необходимо распустить консилиум. Все дальнейшие поиски принесут только вред.

На этом и закончилось заседание консилиума, да и сам консилиум. Большинство проголосовало за прекращение работы. Еллинек был освобожден от своей работы ex officio. Было решено и в будущем считать все, о чем говорилось на консилиуме, specialissimo modo. Паренти обязали в ближайшее время подготовить официальное сообщение. Нужно решить, как поступить с надписью.

Еллинек оставил собрание вместе с Беллини.

– Не нужно так расстраиваться, господин кардинал.

– Я разочарован! Касконе всегда был врагом моих исследований, с самого начала он подгонял, и невозможно было сделать обоснованные выводы. Но я думал, что хоть вы-то на моей стороне! Я рассчитывал на вашу помощь, но ошибся в вас и в Штиклере!

– Должен согласиться с Касконе, действительно, есть и более важные дела. Зачем копаться в документах четырехвековой давности, когда и в настоящем хватает недомолвок? У нас множество обязательств, которые еще не утратили актуальности!

– Возможно, вы правы. Я и сам некоторое время не верил в успех. Столько следов успело затеряться и уйти в небытие с начала работы. Но я не брошу дело, не доведя его до конца. Так просто я не сдамся, иначе я бы не занимал свой пост. И я не сдамся за полшага до разгадки.

– Частенько нам приходится сдаваться, брат во Христе, – бросил Беллини. – Жизнь вынуждает нас идти на уступки. Полагаете, мне всегда легко делать свою работу? Иногда даже приходится пересиливать себя. Помните нашу недавнюю беседу в обществе Штиклера?

– Поэтому я и рассчитывал на вашу помощь в борьбе против вражеского лагеря.

– Как я уже сказал, иногда нужно идти на уступки, чтобы выжить. Хотел спросить: к вам больше незваные гости не захаживали?

Еллинек покачал головой:

– Я до сих пор не знаю, что и думать о том предупреждении. Почему именно мне подбросили этот пакет?

– Я размышлял об этом. У меня есть подозрение, что вы, господин кардинал, невольно помешали секретной организации, слишком далеко зайдя в поисках ключа к разгадке надписи Микеланджело. Скорее всего, кто-то очень боится этого расследования.

– Поэтому мне и прислали пакет с тапочками и очками понтифика!

– Именно. Непосвященному пакет ни о чем не говорит. Но тому, кто в своих исследованиях продвинулся так далеко, что уже узнал многое, пакет будет недвусмысленным предупреждением. Вы ходите по лезвию бритвы, вы в большой опасности!

Еллинек теребил пуговицы сутаны. Он не был человеком, которого легко напугать, но сейчас сердце его дрогнуло.