Сиятельный

– Только убери в портфель! – предупредил дворецкого, вновь выходя из дому. – Я буду в каретном сарае.

В сарае я повесил плащ и котелок на прибитую к стене вешалку, распахнул задний борт броневика и выругался при виде заваливших весь кузов ящиков, из-за которых самоходная коляска заметно кренилась на левый бок.

Я вытащил крайнюю коробку, отволок ее к стене и со стоном распрямил занывшую поясницу. Решив лишний раз не надрываться, принес пару досок, приставил их к кузову и принялся разгружать броневик. Когда пришел дворецкий, внутри оставался лишь ящик гранат да длинные короба с непонятными снарядами и пусковой трубой. Их вытаскивать не стал – и без того спина уже не разгибалась.

– Виконт! – произнес Теодор, никак не выказав удивления при виде полицейского броневика. – Ваш портфель.

– Оставь! – велел я, отыскал среди составленных к стене ящиков коробку с маузерами «К63» и взял верхний пистолет. Отложив на место ненужную кобуру-приклад, убрал вощеную бумагу, взвел курок, оттянул затвор. Оружие в дополнительной чистке не нуждалось, поэтому сразу зарядил его, вставляя один патрон за другим. Этим ограничиваться не стал, дополнительно снарядил еще две обоймы. Они уместились в накладных кармашках кожаного портфеля, сам пистолет пришлось убрать к промороженному свертку.

Но хоть я и вооружился до зубов, лишний раз судьбу решил не искушать и покинул имение через заднюю калитку. По крутому склону, прыгая с камня на камень и подныривая под мокрые ветви кустов, спустился к дороге и перескочил через мутный ручей на обочину.

Если кто-то караулил меня у ворот или моста, его ждало жестокое разочарование.

Спустившись с холма, я сразу отправился на угольные склады и успел перехватил Рамона Миро, прежде чем тот ушел с работы.

– Давай угощу тебя кофе, – предложил я, когда приятель, позевывая, вышел за ворота своего нового места службы.

– Вот так, по доброте душевной, возьмешь и угостишь? – недоверчиво прищурился тот.

– Вовсе нет, – рассмеялся я. – Нужен совет.

Рамон тяжело вздохнул и махнул рукой:

– Ладно, идем.

Мы зашагали по дороге, в дождевых канавах вдоль которой текли черные от угольной пыли и сажи ручьи, и заглянули в первую попавшуюся кофейню на проспекте Менделеева.

Я ограничился чаем и поджаренными тостами; Рамон взял кофе и глазунью из трех яиц.

– Что у тебя, Лео? – спросил он, когда нам принесли заказ.

– Ничего хорошего, – поморщился я. – Мне удалось отыскать убежище грабителей, но их там уже не было.

– Не думал сообщить об этом в полицию? – выразительно глянул на меня Рамон покрасневшими от недостатка сна глазами.

– Грабители туда больше не вернутся, – покачал я головой. – К тому же не уверен, кому в Ньютон-Маркте можно доверять.

Рамон Миро отпил кофе и попросил:

– Рассказывай!

В двух словах я поведал ему шитую белыми нитками байку о случайно найденном складе оружия и еще более случайном пожаре, но, к счастью, нестыковки и недосказанности крепыша нисколько не заинтересовали; он вытер пальцы о салфетку и протянул руку:

– Дай посмотреть!

Получив копию полицейского протокола, Рамон ознакомился с выводами экспертов, затем наскоро просмотрел остальные листы и вернул их мне.

– Кто-то в Ньютон-Маркте замаран в этом деле по уши, – пришел он к тому же выводу, что и я. – Но меня больше интересует алюминиевая шкатулка. Ты точно ничего не знаешь о ней?

– Ничего! – уверил я приятеля. – Тебе поклясться могилой матери?

– Не кипятись! – успокоил меня Рамон, отправил в рот кусок яичницы, прожевал и спросил: – Зачем понадобилось изготавливать дубликат шкатулки?

– Нужно было совершить подмену, чтобы никто не заподозрил обман. Думаю, это дело рук кого-то из банка, злоумышленник не хотел навлечь на себя подозрения.

– А еще он имел доступ к сейфам лишь время от времени, – решил Рамон Миро.

– Почему? – удивился я, наполняя чаем опустевшую чашку.

Приятель посмотрел на меня, как на неразумного стажера.

– Шкатулка сама по себе никому не интересна, так? – начал он издалека. – Важно содержимое. Так почему тогда вороватый служащий не взял шкатулку домой, спокойно не вскрыл ее и не вернул обратно? Это не имеет смысла, если только он не должен был провернуть свою аферу за один раз. И не страшно, если шкатулки будут отличаться, ведь в описи указан лишь материал и руна.

– Логично, – кивнул я и в задумчивости взглянул на залитое дождем окно.

На улице поднялся ветер, мелкие серые капли летели теперь скорее горизонтально, нежели падали вниз.

– Алюминиевые шкатулки с рунами на крышке изготавливают не каждый день, – произнес я некоторое время спустя. – Как думаешь, есть возможность отыскать мастерскую?

Рамон допил кофе и развел руками:

– Слесарка – большая.

Слесаркой именовался обширный район фабричной окраины, где работали и кустари-одиночки, и целые артели.

– Хотя алюминий не самый востребованный материал, – продолжил рассуждать Рамон. – Не так важно, какой именно мастер взялся изготовить подделку, достаточно узнать, кто искал людей для работы по алюминию.

Я посмотрел на приятеля с искренним уважением.

– А ты соображаешь!