Сияющие руины

За овальным столом стояло восемь стульев. Боуда вначале хотела сесть во главе стола, полагая, что Доусон займет место с другого конца, но передумала и села в центре, спикер – напротив.

– Как ваш сын? – спросила Боуда. Она дважды навещала Файерса в больнице – кратко, потому что в обоих случаях он был без сознания, накачанный медикаментами, чтобы не чувствовать адской боли. Некогда одним прикосновением Боуда могла облегчить эту боль, и хотя она не была уверена, что умеет восстанавливать раздробленные коленные чашечки, можно было попробовать. Теперь Джон несколько недель проведет в больнице, затем последуют долгие месяцы физиотерапии, и никакой гарантии, что он вообще сможет когда-нибудь ходить. В одну минуту Боуда лишилась Дара, а Файерс – способности ходить, которая до этого была для него такой же естественной, как дыхание.

Доусон в двух словах описала его состояние.

– Вы искренне заботитесь о нем, – сказала она. – Я знала, что он восхищается вами, мне даже казалось, чрезмерно, и я не одобряла этого, но…

Боуда не думала, что теперь она может заботиться о ком-то или о чем-то, но кивнула:

– Он верил в меня.

В дверь стучали и заходили, так собралась команда Боуды: ее любимый папочка, лорд Эстерби и старейшина Дома Света Хенгист Окколд.

Астрид среди них не было. Ее Боуда отправила в Шотландию, проверить, как работает система, установленная Крованом на Эйлеан-Дхочайсе, – разумеется, никак, – и навести там порядок, прежде чем про́клятые осознают, что теперь они могут беспрепятственно покинуть свою тюрьму.

В команду Доусон входили женщина по имени Эмили, активистка из Экстона, города рабов, человек с приятным лицом по имени Бхадвир из еще одного города рабов Портсбери и Армерия Треско, чье присутствие было предсказуемо и закономерно. Боуда и Доусон предложили им свободно занимать места за столом, чтобы две команды не сидели друг напротив друга, создавая атмосферу противостояния.

– Мы потеряли Дар, – сказала Армерия в своей обычной грубоватой и прямолинейной манере. – То, что вы сделали с моим сыном, чтобы наказать его, каким-то образом обрушилось на всех нас. И не надо мне рассказывать всякие глупости, что наш Дар «временно вышел из-под контроля». Мейлир говорил, что ощущает внутри дыру, в которую дует ветер. А теперь у нас у всех такие ощущения, не так ли?

Боуда кивнула. Не было смысла отрицать очевидное.

– Рано или поздно нам придется открыто заявить об этом, – сказала она. – Но мы должны предусмотреть все риски, связанные с таким заявлением, и…

– Риски касаются только вас, Равных, – перебила ее Эмили, – а не всех нас.

– Да, не всех нас, – кивнула Боуда. – На протяжении нескольких столетий управление страной и весь наш образ жизни держались на безвозмездной отработке. Из Договора о безвозмездной отработке ясно следует, что труд предоставляется в обмен на защиту, которую обеспечивает сила Дара. Теперь, когда Дар исчез, нет оснований для существования безвозмездной отработки.

Боуда слышала, как сидевший рядом с ней отец шумно выдохнул.

– Никогда не думала, что услышу от тебя такие слова, – вздохнула Армерия.

– Простая констатация факта, – ответила Боуда. – Владение Даром обеспечивало нам превосходство, а безвозмездная отработка являлась рациональным и эффективным выражением этого превосходства. Конечно, мы сохраняем главенствующую позицию, но уже иным образом и в иной степени, и по этой причине необходимо привести социальную структуру в соответствие с вновь сложившимися обстоятельствами.

– Так и не хотите признать, что рабский труд – это жестоко и бесчеловечно? Что это в корне неправильно?

Такие бесполезные слова. Что значит правильно и неправильно? Это всего лишь выражение личностного отношения к тому или иному явлению жизни.

– Армерия, если бы моя сестра Дина была жива, она бы сидела здесь и говорила так же, как и ты. И твой сын тоже. Это было то, во что они верили. Я верю в иное. Мои оценки основаны на логике, а не на чувствах. Сын спикера Доусон, мистер Файерс, работает в моем офисе. И мы с ним не раз обсуждали пути улучшения социальной системы. Теперь я вижу, что эти преобразования должны быть более кардинальными. Необходима широкомасштабная реформа.

– Реформа? – Бхадвир подался вперед. – Когда что-то сломалось, в данном случае система правления страной, это не может быть реформировано. Это можно только утилизировать и создать новое.

– Позвольте мне выразиться яснее, – сказала Боуда, положив ладони на полированную поверхность стола. – Это и будет созданием нового. Я предлагаю демократию и прямые выборы. Я предлагаю отменить безвозмездную отработку. Но нам необходим переходный период, если мы хотим сохранить нашу страну сильной и удержать наши позиции на мировой арене. Некоторые изменения можно инициировать прямо сейчас. Например, мы немедленно приступим к улучшению условий жизни и труда в городах рабов.