Сияющая цитадель

— Всякий атан, кто за это время не успел пробежать самое меньшее лигу, недостоин называться атаном.

Они повернулись, прошли около сотни шагов на юг и остановились.

— Далее, Анакха, ступайте на столько же шагов далее, и хотел бы я, дабы ты и спутники твои легли ничком на землю. Возмущения могут оказаться весьма велики.

— Твой приятель, Спархок, заставляет меня волноваться, — признался Тиниен, когда они отмерили еще сотню шагов к югу. — Что здесь, собственно, затевается?

— Друг мой, я знаю об этом не больше, чем ты.

И тут они услышали басовитый подземный гул, подымавшийся, казалось, из самого сердца земли. Почва под ногами судорожно дрогнула.

— Землетрясение! — с тревогой воскликнул Келтэн.

— По-моему, Тиниен, это и есть то, о чем ты спрашивал, — проворчал Улаф.

— Сие не просто, Анакха, — заметил Беллиом почти деловитым тоном. — Давление в глуби земной чудовищно, и следует обращаться с ним с величайшей осторожностью, дабы достигнуть нами желаемого.

От следующего толчка они пошатнулись. Земля под ногами колыхалась и содрогалась, и зловещий подземный гул становился все громче.

— Пора, Анакха. Сейчас начнется возмущение, о коем я говорил.

— Начнется?! — воскликнул Бевьер. — Я и это едва могу вынести!

— Сделаем то, что нам было сказано, — резко сказал Спархок и, опустившись на колени, распластался ничком по ковру из опавших листьев. — Похоже, сейчас начнется самое интересное.

«Самое интересное» длилось добрых десять минут. Ничто живое не сумело бы устоять на ногах на неистово содрогавшейся и корчившейся земле. Затем с неистовым ревом почва шагах в пятидесяти от них раскололась. Земля по ту сторону этой гигантской трещины в земной скорлупе стремительно опадала вниз; сотрясаемая дрожью почва, к которой приникли рыцари, так же стремительно поднималась, трепеща, словно стяг на ветру. С трясущихся деревьев, пронзительно крича, взмывали стаи перепуганных птиц.

Наконец землетрясение понемногу начало стихать. Судороги земной тверди становились все слабее, хотя толчки продолжались. Подземный гул замирал слабея, и лишь эхо его металось над горами, словно воспоминание о недавнем кошмаре. Громадные тучи пыли густо клубились над краем новорожденной пропасти.

— Ныне можешь ты обозреть плоды труда моего, Анакха, — сказал Беллиом спокойно, но с некоторой гордостью. — Говори искренно, ибо не оскорбит меня, буде отыщешь ты пороки в свершении моем. Ежели укажешь ты, что было сделано мной неверно, я немедля исправлю все промахи.

Спархок пока еще не решался полагаться на собственные ноги. Вместе с друзьями он подполз к отвесному краю расселины, которой четверть часа назад еще не существовало.

Склон пропасти, гладкий, точно отсеченный мечом, ниспадал вниз примерно на тысячу футов и тянулся на восток и на запад насколько хватало глаз — гигантский эскарп, огромная стена, которая отныне отделяла верхнюю часть Северного мыса от остальной Дарезии.

— Что мыслишь ты? — с легким волнением спросил Беллиом. — Преградит ли стена моя доступ троллям в земли твоих друзей? Если пожелаешь, могу я сделать ее и выше.

— Нет, Голубая Роза, — выдавил Спархок, — молю тебя, не надо.

— Радует меня, что ты доволен делом моим. — Это великолепная стена, Голубая Роза. — Смешно сказать, но Спархока трясло крупной дрожью.

Беллиом этого, похоже, не замечал. Лицо Вэниона в ответ на одобрение потрясенного до глубины души Спархока озарилось вдруг почти несмелой улыбкой.

— Так, стена сия достаточна для наших целей, — проговорил он с тенью неодобрения. — Дело наше спешно, а потому не вполне успел я придать ей формы, коей желалось бы, однако же, мнится мне, она сослужит нам службу. Однако же, Анакха, счел бы я за любезность, буде тебе вновь понадобится изменять облик земли, говорил бы ты мне подробнее, что и когда тебе надобно, ибо дело, свершенное в спешке, никогда не бывает свершено наилучшим образом.

— Я постараюсь запомнить это, Голубая Роза.

ГЛАВА 27

— Здесь не так уж и страшно, Сарабиан, — говорила Миртаи безутешному императору. — На полу ковры, так что плитки по большей части даже не разбились. — Она стояла на коленях, собирая жемчужно мерцавшие плитки перламутра, когда из сумеречной пустоты в комнате возникли Спархок и его спутники.

— Спархок! — воскликнул Сарабиан, отпрянув от неожиданности. — Ты бы возвещал о своем появлении фанфарами, что ли!

— Что здесь стряслось, ваше величество? — спросил Вэнион, с изумлением воззрившись на усыпанный перламутровыми плитками пол.

— Землетрясение, что же еще? Теперь вдобавок ко всем бедам мне грозит еще и экономическая катастрофа!

— И вы почувствовали его здесь, ваше величество? — выдавил Вэнион.

— Вэнион, — сказала Сефрения, — это было ужасно! Я в жизни не видела худшего землетрясения!

— Здесь?

— Если ты еще раз повторишь это слово, я рассержусь. Конечно, здесь. Конечно, мы его почувствовали. Ты только посмотри на стены!

— Похоже на тяжелый случай оспы, — согласился Келтэн.

— Плитки прыгали со стен, точно кузнечики, — горестно сообщил Сарабиан. — Одним богам ведомо, на что сейчас похож весь город. Я разорюсь!