Сигналы

О том, что в глухой тайге ночью к нему придут с очевидными намерениями сразу две, он не то что мечтать не мог, ему бы и в голову не пришло такое. Но они были здесь, уже сидели рядом с ним на кровати, шаря руками, где не надо. Наверное, подумал Валя, это местный обычай. Такое встречается у разных… о-о-о… у разных народов. Когда приходит гость… а-а-ах! — ему предлагают… да! ему предлагают… о, о! Ему… что там ему? Кому — ему? О-о-охххх… и к тому же нужна свежая кровь, чтобы… нет, нет, не убирай… чтобы… как два лося… чтобы племя не… не так сильно… чтобы новое племя сильно обновило кровь… а вот здесь сильнее… и если гости… у-у-у-ух… чтобы… в общем, отказаться было бы невежливо — такая была его последняя связная мысль, да отказываться, собственно, было бы поздно. Кожа девушек пахла хвоей, а волосы — кислым молоком, хотя Валя уже не помнил, что такое молоко и хвоя, что означают все эти слова — кожа, волосы, все эти скучные анатомические подробности были так ненужны и неуместны, и вообще слова были неуместны, потому что правильных слов не существовало. И был еще главный запах, заслонивший все прочие и вообще всё прочее, в нем-то Валя и утонул с несказанным облегчением. Если бы он мог еще внятно мыслить, он бы подивился тому, как все оказалось легко и просто, и нестрашно, и приятно, как будто он всю жизнь этим занимался. Но внятно мыслить, как мы уже говорили, он не мог, поэтому на время мы покинем его — все равно его глазами мы пока ничего важного для повествования не увидим — и перенесемся в избу, где разместилась остальная четверка.

4

Хозяйкой избы была пожилая арийка по имени Катерина Дмитриевна, и под этой крышей никаких эротических приключений не предполагалось. Гостям отвели две комнаты, в каждой стояло всего по одной кровати, зато огромные. Решили, что Дубняк возляжет с Окуневым, а Савельев, смирившись, согласился разделить ложе с Тихоновым. Савельев позавидовал племяннику, которому, судя по всему, досталась отдельная постель (ах, знал бы он), но делать было нечего, спасибо и на том. Он достал спальник и бросил его на кровать — все же хоть какая-то изоляция. Пока что они все сидели в комнате Дубняка и Окунева при свете сальной свечи и вяло обсуждали прошедший день, ни на сантиметр не приблизивший их к цели. Савельев никаких новых сигналов сегодня не поймал, и теперь надо было решать, куда идти дальше.

— Лажа какая-то, — сказал Тихонов. — Никакие они не арии. И мамонт не настоящий.

— Слушайте, а помните, сумасшедший в колхозе тоже говорил про мамонта? — вспомнил Тихонов.

— Так он псих на всю голову, блин! Он тебе еще не то увидит, он тебе динозавра увидит, — встрял Дубняк. — Вот кого Хохо нашел.

— Но совпадение странное, согласись.

— Какая разница, — устало ответил Савельев, глядя в сторону. — Они самолета не видели.

— Нет, погоди. — Тихонов встал. — Псих видел самолет. Псих видел мамонта. Мамонт был — допустим, что был. Значит, был и самолет, там где псих сказал. Тропа есть. Знаки на деревьях есть. Значит, псих был тут.

— Вам, газетчикам, лишь бы сенсацию. Мамонты… Мамонты вымерли. Ты представляешь, сколько тут этих сосен со знаками? Все это бредовая затея была с самого начала.

— Э, ты это брось, — насторожился Тихонов. — У нас все равно других зацепок нет пока.

— Но если псих был здесь и видел самолет, почему его эти не видели? — задумчиво произнес Окунев.

Тихонов помолчал.

— Кто их знает, что они видели. Люди видят то, на что смотрят. Мог ли самолет входить в круг их интересов? Ну подумаешь, железная птица. Охотиться на нее нельзя, стоит ли зацикливаться?

— Прямо, железная птица. Они же не отсталые. Шаман вообще сказал, у него радиоприемник есть.

— Да нет у него ничего, — рассердился Савельев. — Сам подумай, откуда? И это же регистрироваться надо — что, так вот он пришел в своих перьях, я арийский шаман, хочу быть радиолюбителем?

— Не надо регистрироваться, — возразил Окунев. — Это вам не двадцать лет назад. Сейчас никому нет дела, и слава богу. Сейчас даже без паспорта можно жить, и никто тебя никогда не достанет — нет твоих данных, и все, для государства ты не существуешь! Может, у него и есть приемник. А если у него есть приемник, он может что-то услышать.

Савельев не хотел спорить. Все не ладилось, все шло не так. Оказалось, что в этой глуши полно людей, и все они на всю голову двинутые, нет среди них только тех, кого они ищут. Может, сигналы вообще были не от них? Что, если все они были от разных людей, от таких, как ратмановские крепостные, как этот шаман… Много ли еще здесь таких мест, где живут люди, никем не замечаемые и никем не разыскиваемые, связанные друг с другом только эфиром? Выходит, все погибли? Он отбросил эту мысль. Сигналы были, и надо искать. Что, если именно в этот момент они выходят на связь? Достать приемник, поймать… Нет, рано. Надо ночи дождаться. Пусть эти все спят, а он попробует. Будильник поставить…