Сигнализация

Она торопливо поправляла причёску, красилась, выбегала на улицу и садилась в машину.

– Поехали, – говорил он, даже не интересуясь, желает она этого или нет.

Домой она возвращалась сама, иногда он её подвозил.

* * *

– Небо не опрокинулось. Луна и звёзды на месте, как и миллиарды лет назад… Ты не первый и не последний. У писателя нет семьи, друзей и врагов, есть читатели.

И тут же поправил себя:

– Какой ты писатель? Всё баловство и графоманство, рецидивы гуманитарного образования.

– А вдруг я напишу шедевр? Слава, известность…

– Нобелевская премия, миллионные гонорары и бронзовый памятник при жизни… Ты этого хочешь?

– А почему бы и нет? Но дело не в этом.

– А в чём? Спустись с небес на землю. Ты не молод, твой поезд ушёл. Живи как все! Работай и отдыхай!

– А как же душа?

– Какая душа? Оглянись по сторонам… Посмотри, как все живут.

– Я так не хочу!!!

– Тогда мучайся и страдай!

* * *

Он знал, что после будет гадко и противно, но не мог остановиться. Хаос и пустота, космический холод и безмолвие. Некуда было бежать.

– Всё чужое и я здесь чужой. Это болезнь, – подумал он и сел на бревно.

Раскрыл пакет… Закурил.

Уставшее солнце спешило спрятаться за линией горизонта.

– Ты пытаешься найти гармонию? – прошептал остывающий воздух.

– Нет, её не было, нет и не будет. Я хочу тишины и покоя!

* * *

Самообладание вернулось. Он успокоился:

– Мир не становится лучше или хуже, просто кто-то хочет и умеет радоваться жизни, а кто-то нет.

– Значит ты неудачник, безнадёжный пессимист и нытик…

– Почему? Я тоже был счастлив… когда-то. Часто улыбался и…

– Вот именно, когда-то. А сейчас, ты зануда и брюзга. Сколько можно себя жалеть? Сделай что-нибудь! Соверши поступок!

– Какой поступок? Поменять круг знакомых, работу, местожительство? Или заняться сетевым маркетингом? Сказочно разбогатеть и поехать в Бразилию на чемпионат мира смотреть футбол на Маракане?

– Так говорят все лентяи и бездельники. Прояви себя в другом.

– Например, в шоу-бизнесе? Но я опять опоздал. Алла Борисовна уже замужем, да и староват я для нашей вечно молодой Примадонны.

– Не ёрничай! Ты же хотел написать шедевр, великую книгу?

– Но они все написаны! Нового я ничего не скажу.

– Тогда заведи собаку, кота или лучше попугая. Научишь его разговаривать. Благодарный собеседник рядом, будет с кем поболтать ночью. Всё измениться, в жизни появятся новые смыслы и краски. Вот увидишь! А потом… кто знает? Может, и напишешь свою книгу!

– У меня уже был кот. Но однажды он ушёл и больше не вернулся…

* * *

Казалось, телефон умер или замолчал навсегда. Он подумал:

– Здесь никто никому не нужен.

В окно заглянула луна и криво усмехнулась:

– Опять кофе, сигареты, книги? Он отмахнулся:

– Отстань, всякий раз одно и то же… А что ты можешь предложить?

– Умную беседу!

– Не люблю умных разговоров.

– Почему?

– По многим причинам.

– Например?

– Они бесконечны, и ты заранее знаешь, что скажет твой собеседник.

– А как же книги?

– Они молчат, и их в любой момент можно поставить на полку.

– Ты мизантроп?

– Нет, просто люблю одиночество.

Проблемы самосознания русской души в произведениях Ф. М. Достоевского

Роль православия в истории России трудно переоценить. Оно в прямом и переносном смыслах сформировало тело и душу народа. А во время тяжёлых испытаний сохранило национальные традиции, память о единстве. Поэтому православие невозможно выделить из контекста русской национальной идеи. И наиболее прозорливые и честные представители народа это хорошо понимали. Но понимали они и другое, а именно: что здоровые чувства национального единства и солидарности не должны вырождаться в национальную гордыню и национальный эгоизм.

«Национализм есть положительное благо и ценность, как творческое утверждение, раскрытие и развитие индивидуального народного бытия. Но в этом индивидуальном образе народном должно изнутри раскрываться всечеловечество».

Национализм только тогда даёт плоды, «когда национальность творческими усилиями раскрывает в себе вселенское, не обезличивая своего индивидуально – неповторяемого образа, но, вознося его до значения всечеловеческого» – писал Н. Бердяев.