Сигнал сбора

Ивор хмуро уставился на Калинку. Это Раснар дал ему прозвище Слабые Глаза, и хотя многие страдали от плохого зрения, Ивор особенно болезненно на это реагировал, считая, что это можно истолковать как знак, что он менее знатен и мужествен, чем другие бояре.

— Позволь мне, мой владыка, — произнес Калинка, взяв очки из рук Ивора. Дрожащими руками он раздвинул дужки и водрузил очки на нос Ивора.

Издав изумленный вопль, боярин отступил на шаг назад. Сначала он посмотрел на Калинку, затем на гобелены на стене, оглядел комнату.

Радостная улыбка смягчила обычно угрюмые черты его лица, и он ринулся к окну посмотреть на площадь.

Отрывисто дыша, он обернулся и взглянул на Михаила.

— Это волшебство! — воскликнул он. — Раснар со всеми его молитвами во здравие никогда не сможет такого сделать. Я все вижу!

Ивор в возбуждении перевел взгляд на Калинку.

— Такие вещи опасны, — пробурчал Михаил.

Ивор повернулся к своему единокровному брату и презрительно хмыкнул.

— А, у тебя ведь тоже слабые глаза, как у нашего отца, — саркастически заметил он. — А у меня больше нет.

— Можно мне посмотреть сквозь них? — спросил Михаил, чье любопытство взяло верх над недоверием.

— Нет! Такие вещи предназначены только для бояр, — высокомерно ответил Ивор.

Михаил ничего не сказал в ответ, но Калинке показалось, что его боярин совершил ошибку. Ивор вовсе не был дураком, и редко кому удавалось его перехитрить, но Калинка предполагал, что он просто не понимает, сколь сильно ненавидит его незаконнорожденный брат. Крестьянин оставался неподвижен и даже не глядел в сторону Михаила, боясь неосторожным движением выдать свои мысли.

Ивор еще несколько минут шумно выражал свою радость, пока наконец не уселся на трон.

— Когда вернешься в их лагерь, передай Кейну мою благодарность, — сказал он. — И смотри внимательно, может, увидишь еще какие-нибудь вещицы, которые были бы неплохим подарком для меня.

— Конечно, я со всем усердием выполняю твои приказы, — ответил Калинка. — Но чтобы лучше узнать их секреты и принести тебе больше пользы, могу ли я, ничтожный, предложить одну идею?

— Ну, что ты там придумал?

— Было бы лучше всего, если бы твоему ничтожному слуге было позволено постоянно жить среди синих мундиров, — произнес Калинка. — Тогда я бы мог не спускать с них глаз ни днем, ни ночью. Именно я предложил, чтобы они подарили моему господину эти стекла. Мое присутствие там будет означать, что у тебя есть свой человек в их лагере, который будет доставать для тебя чудесные вещицы и, возможно, узнает секрет их порошка. Я всего лишь глупый невежественный холоп, поэтому они не станут меня опасаться. Возможно, я смогу принести тебе там больше пользы, чем какой-нибудь твой знатный челядинец, который вызовет у них подозрения.

Михаил издал протестующий возглас и сделал шаг к трону Ивора.

— Послать нужно меня! — воскликнул он. — Этот вонючий дурак слишком невежествен для такого дела. Лучше послать человека знатного и знающего, брат мой.

Ивор перевел взгляд с Калинки на Михаила и раздвинул губы в хитрой улыбке.

— Этот болван прав, — протянул он. — Тот, кто выглядит так глупо, как он, не возбудит у них подозрений. Поэтому я велю, чтобы с этого момента никто, кроме него, не учился их речи.

И к тому же, подумал Ивор, это мой человек и он не осмелится воспользоваться своим знанием против меня. Калинка с трудом сдержал вздох облегчения.

— А труден ли их язык? — с любопытством осведомился Андрей.

— О, очень труден, — ответил Калинка, закатывая глаза. — Учить его – неподходящее занятие для русской знати.

— Так учи его сам, — расхохотался Ивор, — и учи хорошенько!

— Только для того, чтобы служить своему господину, — низко поклонился Калинка.

— Докладывать обо всем будешь мне лично, — произнес Ивор. — Если я услышу, что ты приближался к Раснару, я прикажу содрать с тебя кожу, а твою жену и дочь отдам тугарам.

Калинка содрогнулся, услышав эти угрозы, и Ивор издал довольный смешок.

Но еще больше его пугал Михаил, который не сводил с него ненавидящего взгляда. Значит, он правильно угадал его мысли, когда Михаил настоял на том, чтобы лично отвести его к Ивору, и всю дорогу до Суздаля выспрашивал о том, что Калинка видел в лагере синих.

— Хороший план. Да, неплохой, — протянул Ивор, пристально наблюдая за своим братом и дрожащим холопом. — И запомни еще вот что, — добавил он, недобро усмехнувшись. — Если скажешь им хоть слово о тугарах, я не убью тебя на месте, а сохраню тебя и твою семью до их Лунного Праздника.

— Я буду нем как рыба, — выдавил из себя Калинка.

— Пусть об этом узнают все, — обратился Ивор к своему глашатаю, стоящему в углу. — Пусть будет провозглашено, что каждый, кто попытается рассказать синим мундирам о тугарах, будет оставлен для тугарского праздника.

Ивор откинулся в кресле. Может быть, Раснар был прав, говоря о том, как тугары отнесутся к этим синим. Он будет использовать их и получит немало чудесных вещиц – таких, как эти стекла, — но в конце концов все они отправятся в ямы. Тогда он сможет заступиться перед тугарами за тех, кто будет ему верен.