Сигнал из космоса

Я встал и вгляделся в звездное небо, словно ища в нем ответа. Меня проняла дрожь - ночь была очень прохладной. А может, меня всего передернуло от страха перед этой тайной. Но все-таки привычка к строгому, систематическому мышлению дала себя знать. Снова я уселся на место и при свете контрольных ламп приступил к вычислениям. От волнения я был так рассеян, что не сообразил зажечь свою стосвечовую, чем весьма и весьма мог бы облегчить себе работу.

Направление антенны? Частота? Степень усиления? Оперируя этими данными, я вычислял около получаса. На церковной башне Грюнбаха пробило полночь. Закончив, я смущенно покачал головой и в последний раз прошелся карандашом по рядам цифр. Ошибки нет. Все верно! Да неужто это возможно?

И вдруг, как ослепительная вспышка света, мелькнула в моем мозгу догадка. Через открытый люк я напряженно, не мигая вглядывался в небесную бездну. Холод пробежал по спине; должно быть, и в самом деле у меня волосы встали дыбом. Ведь получается, что сигналы-то не с Земли и не с какой-нибудь ракеты, посланной с Земли. Эти сигналы посланы... со звезд!

Расчет показывал, что при моей схеме приема и усиления, а также при мощности передатчика всего в десять ватт он, этот передатчик, должно быть находится на расстоянии около девятисот миллионов километров от Земли, то есть далеко за орбитой Юпитера. А туда не проникали ни человек, ни ракета, запущенная с Земли!

Придя к этому заключению, я сначала просто растерялся, лишился способности логически мыслить. Подавленный грандиозностью тайны, на след которой напал, испытывая некоторую, еще не совсем осознанную гордость за свою схему, обеспечившую это открытие, переживал я тогда одно из прекраснейших мгновений, какие только суждены ученому. Мне удалось то, что до меня не удавалось никому; я узнал нечто до меня никому не известное. Даже когда улеглось первое волнение, я все оставался как в лихорадке и неотрывно, будто загипнотизированный, смотрел в бесконечные звездные пространства, пока наконец не заставил себя спуститься вниз и тихонько лечь в постель.

Не удивительно, что все три часа до рассвета я так и не смог уснуть. Рядом спокойно дышала спящая жена. Не разбудить ли? Не поведать ли о своем открытии? Я горячо желал иметь в тот миг собеседника, чтобы поделиться с ним переполнявшей меня радостью, и уже протянул было руку, чтобы коснуться плеча жены, но так и не отважился на это. "Нет, - подумал я с оттенком горечи, - нет, она может и не понять всего, а там, чего доброго, еще спросит, откуда я достал денег на аппаратуру. Нет, лучше не надо..."

Постепенно мысли мои приходили в порядок, становились систематичнее. Чем могли быть вызваны сигналы? Может быть, мощными физическими процессами в космосе? Следствием этих процессов явились те космические радиоволны, что давно уже принимаются многими обсерваториями на земном шаре. Но откуда же тогда эта явно закономерная последовательность сигналов, пусть абсолютно непонятная? Да и длины этих известных доселе космических радиоволн бывали совершенно иными. Значит, принятые мною сигналы шлют какие-то живые и разумные существа? Уже делались попытки - например, в Англии - ловить такого рода сигналы из Вселенной, но до сих пор эти попытки оставались безуспешными. Все умозаключения и гипотезы в данной области до сегодняшнего дня не находили подтверждения. И если я выступлю с заявлением, будто мне удалось связаться с обитателями других планет, ни один человек не поверит мне на слово. Понадобятся более убедительные доводы, чем несколько черточек, нанесенных на листок бумаги. Но уж если я действовал в одиночку, подумал я с некоторым упрямством, то смогу это делать и впредь, пока не получу в руки неопровержимых, полноценных данных, чтобы потом одним ударом достичь, как я воображал, вполне заслуженной славы.

Трудно описать мое состояние во все последующие дни. Физически я, конечно, переутомился так, что у меня руки тряслись. Но мозг напряженно работал, мысли бешено крутились вокруг открытия и не давали мне ощутить ни малейшей усталости. Выглядел я, наверное, ужасно: бледный и осунувшийся, с покрасневшими веками, резкими складками на лице, взъерошенными волосами. Внешность человека, долго предававшегося каким-то изнуряющим излишествам или просто-напросто больного. Я помню, как встревоженно жена приглядывалась ко мне утром за завтраком. Ее тревога усилилась, когда она увидела, что я, как был, непричесанным и небритым, уже собрался укатить.

- Ради всего святого, что с тобой творится? Ты забыл надеть пиджак, нельзя же в такую пору ехать в одной рубашке! - Это она воскликнула, уже поймав меня в выходных дверях, и в ее голосе прозвучал откровенный ужас.