Сигнал бедствия

- А я за свою! - воскликнул бывший военный матрос.

Билл вздохнул.

- А что с нами будет на берегу? Попадем мы в чужую страну. Испанцы там у себя дома, и язык для них там родной. А что мы будем делать?

- Мне это представляется очень ясно. Девушки боятся обоих: они ненавидят их. Мы прежде всего спасем их, шепнем девушкам, что хотим вступиться за них, и они сами тогда пойдут за нами. А там уже увидим, что делать. Ты, Билл, дай только мне клятву, что вместе со Страйкером поддержите меня.

- Да уж я буду стоять за тебя. А Джек будет заодно с нами, я уверен. Чу! Нас зовут! Они уже в шлюпке. Побежим наверх. Живо!

Гарри Блью поднял фонарь к люку, и оба бросились вперед так стремительно, как будто от того зависела их жизнь.

LI. Покинутое судно

Пока одни в трюме составляют новый заговор, а другие на палубе похищают молодых девушек, в рубке разыгрывается другая драма.

Капитан и дон Грегорио разбивали грецкие орехи и потягивали вино, когда до их слуха донесся топот на лестнице. Торопливый, тяжелый, он не был похож на легкую поступь молодых девушек, которые должны были возвратиться с палубы. Не мог так идти и негр, не говоря уже о том, что его голос слышался сверху. Он что-то сердито кричал. Два матроса посадили его в камбузе на скамью спиной к перегородке и связали.

Те, кто сидел в рубке, и не подозревали об этом. Они услышали его крик, потом крик девушек, но не успели ничего предпринять, как дверь распахнулась, и в рубку ворвались несколько человек с младшим помощником капитана во главе.

Первым увидел их Лантанас, так как он сидел лицом к двери.

Решительный вид вошедших и выражение их лиц говорили обо всем.

С необычайной быстротой обоих осужденных на гибель крепко привязали к креслам. Они сидели неподвижно, как истуканы, разражаясь проклятиями и угрозами, пока им в рты не сунули кляпы. Вслед за этим начался грабеж. Взломав ящики, матросы начали носить золотой песок в бочонках на шлюпку. Разбойники несколько раз ходили из рубки в шлюпку, пока не перетащили все золото.

Наконец, все разместились в шлюпке. Только один отстал от других, тот самый дьявол в человеческом образе, который требовал, чтобы жертвам перерезали горло. Оставшись с ними, он подошел сначала к одному, потом к другому и освободил им рты. Затем, зверски усмехаясь, проговорил:

- Черт возьми! Я не могу позволить себе оставить двух господ за таким богато убранным столом, перед целой батареей бутылок, и не дать им возможности чокнуться и выпить за здоровье друг друга. А вы, капитан, - обратился он к Лантанасу, - знайте, я незлопамятен и охотно оказываю вам эту вежливость, хотя вы назначили меня только младшим помощником.

Затем, подойдя к дону Грегорио, он крикнул ему:

- Ты не узнаешь меня, Монтихо? Не припомнишь ли ты, что произошло пять лет тому назад в Иерба-Буэне, когда ты был там судьей? Помнишь, ты приказал за контрабанду привязать одного бедняка к столбу и выпороть его? Этим неудачником был я. Теперь я мщу за тогдашний позор. Будьте покойны в ваших креслах, господа. Щелкайте себе орехи, да попивайте винцо. Пока вы тут сидите, шхуна пойдет на дно и вас унесет с собой.

Злодей захлопнул за собой дверь и поднялся по лестнице. Выйдя на палубу, он увидел, что остался один. Младший помощник поспешно перелез через борт и спустился в шлюпку. Там недоставало старшего помощника и Девиса. Они остались в трюме.

Кое-кто из находящихся на шлюпке предложил отваливать от шхуны и не дожидаться их. Падилья, спустившись в шлюпку, тотчас же подхватил это, и испанцы поддержали его. Но Страйкер с горячностью восстал против такого вероломства. Как ни низко пал беглый каторжник, он не считал возможным предать соотечественника. Его возражение находит отклик в датчанине, голландце, французе, Старине и его приятеле.

- Я пошутил! - воскликнул Падилья. - Я совсем не собирался оставить их на шхуне. Поступи мы так, - со смехом прибавил он, - нас можно было бы счесть самыми позорными изменниками.

Между тем Страйкер позвал своего товарища и Гарри Блью. Ему ответили, и Девис появился у борта и спустился в шлюпку. За ним шел и Блью. У него фонарь в руках.

Месяц спрятался за тучи, и не видно, что происходит на судне.

- Блью! - закричал Страйкер. - Идите скорее! Испанцы хотят уехать без вас.

- Черт возьми! - воскликнул старший помощник, подходя к борту. - Конечно, это неправда!

- Ну, разумеется! - подтвердил Падилья. - Мы боялись, как бы вы не замешкались так долго, что пошли бы ко дну вместе с судном.

- Этого нечего опасаться, - возразил Блью, прыгая в шлюпку. - Шхуна не скоро потонет. Руль прикрепили?

- Прикрепил! - ответил рулевой.

- Отлично! Ветер отнесет "Кондор" прямехонько в открытое море. Весла на воду, братцы! Отваливай!

Весла ударили с брызгами по воде. Шлюпка отошла от борта корабля и поплыла к берегу.

"Кондор", предоставленный самому себе и ветру, на раскрытых парусах тихо уносится в безбрежный океан.

Осторожно минуя буруны, разбойники подходят к берегу против горы с двумя вершинами, где есть бухта, защищенная скалами. Еще несколько ударов весел, и шлюпка вошла в бухту и поплыла к самому отдаленному ее концу.