Сигнал

Обменявшись еще парой незначительных фраз, они распрощались, и Оливия проводила взглядом уехавшую полицейскую машину, а сама осталась стоять у дома с растерянным видом. Том спал на втором этаже. У них с Зоуи и щенком был тихий час. Оливия была слишком перевозбуждена, чтобы последовать их примеру. Ей нужно было чем-то занять ум и тело. Том перемыл посуду и убрал на место игрушки дочери. Надо было придумать что-то еще.

Когда Том спустился, он застал ее сидящей за ноутбуком. Она рассказала ему все, что успело произойти, и Том выслушал ее с изумленным видом. Они обсудили приезд сержанта, но так и не придумали, как им следует поступить. Решили, что надо предоставить полиции во всем разобраться. Потом Том указал на компьютер, спрашивая, чем она так занята.

— Я набросала черновик заявления для прессы, которое Синтия передаст журналистам. Можешь взглянуть, пожалуйста?

Она нервничала, и Том сразу это заметил.

— Конечно, но потом ты возьмешь Зоуи, и мы поедем на природу. Тебе явно нужна перемена обстановки. Это не обсуждается.

— Но я не хочу оставлять мальчиков одних, сначала мы должны обсудить то, что случилось вчера.

— Мы заберем их по пути. Можем поужинать все вместе в Салеме.

Они исправили пару фраз в составленном Оливией тексте, взяли сумки с одеждой и едой Зоуи и вышли из дома.

К их порогу подошел мужчина несколько эксцентричного вида. Несмотря на жару, поверх рубашки он носил хлопчатобумажную куртку, бежевые холщовые брюки и кожаные ботинки. На вид он был немногим старше Спенсеров, лет сорока пяти, с сединой на висках, и Оливия заметила сложенные очки в кармане куртки.

— Здравствуйте! Меня зовут Джозеф Харпер, я живу чуть ниже по улице, у самого Геттисберг Энд. Я не хотел вас беспокоить, но набрался смелости…

Том и его жена представились.

— Только мы уже уходим, мистер Харпер, — предупредил он. — Возможно, мы могли бы договориться на…

— О, конечно я понимаю. Я не хотел навязываться.

Оливия положила руку на плечо мужу и взяла инициативу в разговоре на себя:

— Я получила ваше письмо, вам не стоит извиняться, что вы не попали на ужин, это очень вежливо с вашей стороны.

— Прошу прощения, мы с супругой были в отпуске. Послушайте, я понимаю, что зашел не очень кстати, но я слышал передачу вчера, я преданный слушатель станции, и, честно говоря, именно поэтому я пришел…

Оливия почувствовала напряжение Тома и мягким движением руки сделала ему знак помолчать. Зоуи спокойно и внимательно разглядывала незваного гостя.

— Очень любезно с вашей стороны, — сказала Оливия. — Если вы с супругой свободны в эти выходные, мы хотели устроить небольшой праздник для соседей.

Джозеф Харпер кивнул, не меняя обеспокоенного выражения.

— Мы с радостью. Простите, что навязываюсь, но вы же общались с полицией? Насчет вчерашнего инцидента, я имею в виду…

— Да, а что? — спросила Оливия, заметив, что мужчина говорит необычайно серьезно.

— Дело в том, что… Думаю, будет звучать более весомо, если это скажете именно вы… В конце концов, вас они послушают, а я в этой истории совершенно посторонний, и у них никакого резона меня слушать…

— К чему вы клоните? — перебил его Том.

Харпер кивнул, понимая, что ходит вокруг да около.

— Я работаю в университете Мискатоник, в Аркхеме, недалеко отсюда. Я преподаю сравнительное литературоведение, хотя это сейчас не относится к делу… На самом деле моей первой академической любовью была история английского языка, а именно его эволюция с XVI до XVIII века. И я до некоторой степени владею староанглийским.

— Все это очень интересно… — начал было Том, но Оливия с улыбкой попросила Харпера продолжать.

— Просто… как сказать? Вчера, слушая вашу передачу, я был… конечно, поражен этой трагедией… но одновременно удивлен словами, которые произнес тот гортанный мужской голос. Признаю, я не слишком разобрался, что именно произошло, находился ли он с вами в студии, или это была чья-то злонамеренная выходка… или тот странный гость, о котором говорила бедная старая леди…

— Я придерживаюсь именно этой версии, — сказала Оливия, покачивая Зоуи на руках.

Том нетерпеливо заерзал. Харпер продолжал:

— Дело в том, что… первые слова, которые произнес мужской голос, прежде чем раздались эти вопли… Ох, они были поистине ужасны… Так вот, это были довольно необычные слова, по правде говоря.

— Да, но вы что-то разобрали из его тарабарщины?

— Да, два слова. Hearken, gammer. Это старый вариант английского языка. Сегодня никто так не выражается.

— А вы знаете, что это значит?

Зоуи закапризничала, и Оливия отпустила малышку поиграть на траве.

— Да, это можно перевести как «слушай, старушка».

Оливия не знала что и думать. Это подтверждало присутствие в доме Аниты Розенберг какого-то странного гостя, но почему он выбрал эти старинные выражения… К ее удивлению, Том спросил с внезапным интересом:

— Скажите, а этот древний язык… На нем раньше говорили здесь, в нашем регионе?

— Да, конечно.

— А когда примерно?

— Ну, между XVI веком и XVIII, где-то так, хотя я не могу судить точно на основании всего только двух отдельных слов.