Сидящие у рва

Рабы спускались в каменоломни и под свист бичей дробили камень, углубляясь все дальше вниз. Заох нарисовал план туннелей и вычислил глубину, на которой они должны были проходить, чтобы морская толща не раздавила их.

Прошло много лет. Сотни тысяч сгинули в подземном мире, умер Заох, и никто уже не знал, куда ведут и где кончаются подземные ходы. Строительство было заброшено, и в шахты бросали преступников, обреченных на смерть.

Но со временем что-то неуловимо стало меняться в государстве, которое прежде казалось незыблемым.

У народа Муллагонга было несколько особо почитаемых богов, но в конце концов победил один культ — культ Первой и Последней Богини. Ее называли так потому, что она была первой, к которой в ужасе обращается любой ребенок, едва войдя в разум: «Нет, только не я! Пусть умирают другие. Отец и мать. Все, все. Но только не я. Ведь я не умру, правда?..». Она же была и последней для любого из смертных, когда его жизненный путь завершался на краю страшной, бесконечной бездны.

Во всех городах стояли ее мрачные святилища, а в столице — огромный храм из многотонных отесанных камней. В этот храм приносили жертвы все жители, начиная с самых юных лет. Богиня смерти принимала дары, но и щедро делилась ими. Муллагонгцы считали, что в своем подземном мире прекрасная Богиня в особой печи переплавляет души умерших. Душ было слишком много — им не нашлось бы места, даже если подземное царство было бы больше самой земли. Из одних душ получался уголь, из других — строительный камень. Из третьих — медь, свинец, олово — все то, чем были так богаты горы Муллагонга. И были очень редкие души: из них Богине удавалось выплавить золото. И были еще более редкие — из них получались самоцветы и алмазы.

Когда Хаонт стал королем, слава Муллагонга уже закатывалась.

Все реже военные отряды, отправлявшиеся за море, возвращались с богатой добычей. Иные и вовсе не возвращались, уходя в подземное царство великой богини.

Хаонт вознамерился возродить былую славу Муллагонга. Он начал большую войну с Таннаутом — огромным богатым островом, где в те времена существовало множество независимых государств.

Война была долгой и жестокой и истощала последние силы Муллагонга. Богатые и кровавые жертвы, приносимые Богине в ее мрачных храмах, уже не помогали воинам: таннаутцы разгромили большой флот, а потом и их корабли стали появляться под стенами муллагонгской столицы.

Потом прилетела весть, что войско таннаутцев взяло штурмом и разграбило Северную столицу Муллагонга. Хаонт собрал всех, кто был способен сражаться, принес Последней Богине великие жертвы, казнив на огромном алтаре храма тысячу рабов, и устремился на север.

Он встретил таннаутцев у развалин Северной столицы. В кровавой битве войско Хаонта было наголову разбито, сам король, с немногочисленной дружиной, едва успел спастись бегством.

Он вернулся в Южную столицу, и как был — на коне, в боевых доспехах, залитых чужой и своей собственной кровью, — въехал под своды храма.

Конь под ним храпел и вставал на дыбы, чуя запах смерти, но король заставил его промчаться под сводами храма к самому алтарю и вскочить на него. Со стены на него смотрело изображение Первой и Последней — огромный барельеф с глазами из цельных алмазов. Прекрасная Богиня бесстрастно взирала на воина, на храпевшего коня, на свиту, в ужасе павшую ниц перед алтарем.

— Я больше не буду молиться тебе, Богиня! — прокричал король, едва удерживаясь на коне, рвавшего поводья. — Ни я, ни мой народ, которому ты приносишь лишь разорение и гибель. Ты Богиня смерти, и лишь смерти желаешь нам всем!

И внезапно камень ожил. Губы Богини открылись, и свет появился в холодных глазах.

— Ты ничтожный червь, Хаонт, — прошептало божество, и от этого потустороннего голоса конь взвился на дыбы. Глаза коня налились кровью, и кровь закапала из разодранной удилами пасти.

— Я — такой же, как ты! — крикнул в ответ Хаонт.

— Ты червь, и будешь наказан за святотатство. Для начала я лишу тебя сына…

Хаонт не совладал со взбесившимся конем, который развернулся в прыжке и вынес всадника из храма.

Тем временем войско таннаутцев разграбило еще один город, где правил сын Хаонта Маррант. Таннаутцы взяли Марранта в плен, жестоко истязали, а потом казнили.

Узнав об этом, Хаонт пришел в храм Последней, бесстрашно взошел на алтарь, и сказал:

— Жена родит мне другого сына. И он будет смелее Марранта, он никогда не сдастся врагу.

Молчала каменная богиня. Хаонт повернулся и зашагал к выходу, будя эхо боевыми сапогами с нашитыми на кожу бронзовыми чешуйками.

Но не успел он приблизиться к выходу, как все тот же темный голос ответил:

— Посмотрю на твое лицо, когда ты и жены лишишься…

Война продолжалась. С отрядом конницы Хаонт метался по всему Муллагонгу, нападая на разрозненные отряды таннаутцев и никого не щадя.

И однажды, вернувшись в столицу, он узнал, что его жена внезапно умерла.

В ту же ночь Хаонт приказал выковать себе бронзовую маску, надел ее, и снова пришел в храм.