Сидящие у рва

Руэн правильно выбрал позицию и расположил войска так, чтобы не дать бессмертным совершить обходной маневр через холмы. В центре, почти на самой дороге, он поставил намутскую конницу, которой командовали два намутских сотника со странными именами Натуссар и Набудассар — оба огромные, чернобородые, беспощадные и к своим воинам, и к врагам. Арбалетчиков выдвинул вперед, они заняли удобную позицию на возвышенности.

Теперь оставалось только ждать.

Солнце поднялось высоко, когда тучи пыли возвестили о приближении Даггара.

Бессмертные приблизились и на виду у Руэна начали строиться в боевые порядки: «черепахи», прикрывавшие лучников — впереди, за ними — цепи фаланги. Всю конницу Даггар поместил на левый фланг. Она должна была смять данахцев у холмов и обойти намутцев, ударив им в тыл.

В раскаленное белесое небо взметнулись черно-белые орлы аххумов. Потом взревели трубы — и «черепахи» пришли в движение.

Такой битвы еще не знало это иссушенное солнцем побережье.

С неистовостью, так долго копившейся, бросились друг на друга тысячи людей. Арбалетчики успели сделать лишь два залпа и были сметены кавалерийской лавой бессмертных. Бой завязался у подножия холма, потом переместился выше. Конница аххумов дралась отчаянно, и стала быстро теснить данахцев, не привыкших к большим сражениям.

Между тем намутцы, прорвавшись сквозь порядки «черепах», бешено ударили в фалангу. Фаланга не выдержала натиска, ряды смешались, и длинные копья стали бесполезным оружием.

Бессмертные отбрасывали их и сражались, прикрываясь своими огромными щитами.

Сам Даггар в легком киаттском шлеме не выдержал напряжения и с отборным отрядом бросился навстречу прорвавшимся черным всадникам.

Стихли горны, над холмами поднялся грохот сражения.

Ослепительно вспыхивали на солнце сабли намутцев, трещали щиты и кольчуги, сухая трава обагрилась кровью.

— Эдарк, Эдарк! — закричал Даггар, пробиваясь сквозь черные щиты. Оказавшись на свободном от сражающихся пространстве, он неожиданно столкнулся с князем Руэном.

— Зачем тебе Эдарк? Может быть, для начала сразишься со мной, варвар?..

Арбалетчики, сопровождавшие князя, подняли свое страшное оружие, но князь взмахом руки остановил их:

— Пусть будет честный бой. Земля Данаха да поможет мне!

Противники разъехались, развернули коней, и устремились друг на друга.

От страшного удара кони присели и более легкий жеребец Даггара едва не опрокинул всадника, тяжело ударившись крупом о землю.

Даггар снова поставил его на ноги. У князя сломалось копье: оно попало в центр двухслойного тяжелого аххумского щита и не смогло пробить его. Даггар, оглушенный ударом, выпустил свое копье, и противники съехались вновь, выхватив мечи.

Они рубились долго и отчаянно. Руэн сбил с головы Даггара шлем, но пробить кольчугу не смог. Даггар, все еще не пришедший в себя, мог лишь парировать удары.

И когда искусный фехтовальщик Руэн выбил из рук Даггара меч, тысячник почувствовал себя побежденным.

Свита Руэна радостными возгласами приветствовала удачный выпад князя. Еще удар, и свита радостно взревела: Даггар выпал из седла.

Бой еще кипел вокруг, еще рвалась во фланг данахцам конница, которой командовал полутысячник Амгу, и бессмертные, истекая кровью, еще выдерживали натиск в центре.

Но усталость и двухкратный перевес противника давали себя знать. Бессмертные медленно отступали к холмам, а конница все больше увязала в рукопашном бою с превосходящими силами данахцев.

Даггар тяжело рухнул на песок. Седые волосы его потемнели от крови. В глазах плыли цветные круги, в тысячу раз усиленные палящим солнцем.

Руэн спешился и подошел к поверженному противнику. Он легонько ткнул острием меча в открытое горло Даггара.

— Дикарь! Ты будешь продолжать бой или предпочитаешь смерть?

Даггар закрыл глаза. Его обступала тошнотворная кровавая бездна. Бездна засасывала его, втягивала в беспамятство, в вечность… Даггар краем сознания понял, что ему нет места на Лестнице Богов. Он идет в высший мир с клеймом предателя, которому во веки веков не будет прощения… И там, в царстве мертвых, он обречен ежедневно вступать в кровавую схватку с Руэном и ежедневно погибать позорной смертью, недостойной полководца.

Кто-то шепнул ему в ухо: «Даггар! Встань! Бессмертные становятся смертными!» И внезапно тысячник всплыл из бездны. Он открыл глаза. Над ним, усмехаясь, в щеголеватом шлеме, с круглым полированным щитом в руке, стоял князь Руэн.

— Да, я дикарь, — прошептал Даггар, приподнимаясь с кровавого песчаного ложа. — И буду драться, как дикарь.

Он зачерпнул пригоршню песка и метнул его в лицо Руэну. Князь вскрикнул и отшатнулся. В следующее мгновенье Даггар бросился на него и вонзил кинжал в подреберье — туда, где был просвет между латами.

Руэн захрипел и опустился на колени.

Смолкло все вокруг. Кажется, даже бой утих и противники опустили окровавленные мечи, ожидая развязки.

— Я говорил о честном бое, — прохрипел Руэн и упал головой вперед, только глухо звякнули латы.

И тотчас же вокруг обоих полководцев поднялась суета. Свита Руэна подняла князя и положила на коня поперек седла.