Швея-чародейка

Галатианские – значит, богатые районы.

– На наших улицах их приветствуют с радостью. Не то что городскую стражу. – Взглянув на меня, она издала тихий смешок. – Ты удивлена?

– По большей части пеллианский квартал всегда держался сам по себе. Но это никак не отражалось на политике остального города.

Эмми сморщала брови, а Вения посмотрела на свои натруженные руки, лежавшие на столе.

– Ты никогда не жила в нашем квартале. Остальной город не интересуется нами. Такова политика города – всей Галатии – не утруждать себя нами.

– А Красные колпаки относятся к вам иначе?

– Со своей стороны, я не доверяю им, – ответила Вения. – Они лишь частично интересуются нами. Но для такого движения нужны участники, а это подростки и мужчины, которых много в квартале. И они всем недовольны.

Я наблюдала, как загорелые пальцы Вении ощупывали край стола. Они провели по дереву, словно ища подтверждения смысла ее слов.

– Кандидаты в Красные колпаки легко определяются. Недовольные люди из самых низов, заклеванные властью и вечно ею незамечаемые, – добавила она.

Эмми пожала плечами.

– Во всяком случае, Красные колпаки честны, когда говорят о пользе перемен для рабочего народа. Что все рабочие прежде всего объединены трудом.

– Ты вычитала это в памфлете? – спросила я ее.

Такие слова мог написать Кристос. Он любил их говорить с самодельной трибуны на площади. Эмми кивнула.

– Не важно, честны они или нет в отношении остальных, – сказала Вения, наливая кипящую воду из котелка в мой щербатый чайник. – Причина огня не разрушает угли.

– Угли, которые стали определять теперь мой быт, – сказала я, пытаясь шутить, хотя и неудачно.

– На прошлой неделе то же самое случилось с торговцем чая и жестянщиком, которые живут на моей улице, – сказала Вения. – Три дня назад их магазинчики снова открылись. Они получили повестки явиться в офисы Лорда Монет и, вернувшись, заново начали свое дело. Ну, ты понимаешь.

Возможно, она хотела подбодрить меня, но ее слова породили новую тревогу.

– Два бизнесмена на твоей улице? А сколько по городу?

Вения пожала плечами.

– Я знаю около десяти.

– Во всем городе?

– В пеллианском квартале, – ответила она. – Я не знаю тех, кто живет в других местах.

– Существует много заведений дальше и ближе, – добавила Эмми. – Я замечала их по пути на работу. Больше, конечно, в пеллианском квартале, потом на Береговой и Широкой улицах. И меньше на Площади фонтанов.

Береговая и Широкая улицы – два скопления магазинов для низшего класса.

Конечно, все может быть, но похоже, что власть находила добычу в районах эмигрантов – население там недовольно и находится классом ниже. Невозможно было отрицать, что закрытие центров бизнеса наносило удар по людям с малыми средствами. Однако это не могло предотвратить нападки на городскую элиту. Да у и той, несмотря на презрение простолюдинов, возникали сложности с покупками – приходилось посылать своих слуг к новым зеленщикам и мясникам. Как я не подумала об этом? Наверное, была занята плачем о герцоге и шитьем бального платья для принцессы Аннетт. Я оказалась настолько поглощена миром иллюзий, что пропустила события. происходившие на моих улицах и аллеях. Дворяне определенно не знали, как усмирить революцию, и в своих попытках искоренить ее закапывались только глубже в песок.

– Похоже, кипяток уже остыл, – сказала Вения.

Она налила мне чашку чая, крепко заваренного на пеллианский манер.

Я понимала, что здесь можно было говорить только о своих размышлениях. Красные колпаки казались мне основной угрозой для моего ателье. Их революция уничтожала мою клиентуру и воздействовала на международную торговлю, вместе с которой я процветала. Власть просто не могла осуществлять такие действия, которые были способны повлиять на меня лично и навредить остальному городу. Я ничего не меняла бы в нынешнем порядке, но чувствовала несправедливость, мотивировавшую Красных колпаков. Мне не хотелось говорить об этом. Я сделала глоток чая и глубоко вздохнула.

– Ты права, Вения, – не веря себе, констатировала я. – Забудь о моем ателье. Лучше расскажи, какой была свадьба твоей сестры.

34

Поскольку мое ателье было закрыто, я не отвлекалась на работу и полностью сосредоточилась на поиске Кристоса. От него по-прежнему не приходило вестей. Я ничего не слышала от Пьорда или кого-то другого. Мне никто не говорил о безопасности брата или о том, что моя часть сделки была выполнена. Меня терзал глубокий страх, что Пьорд и не думал отпускать Кристоса – что мой брат погиб без всяких церемоний, как и мальчик-посыльный, которого нашли в реке. Прежде всего я не получала никаких заверений после письма, переданного мне пару недель назад.

Конфронтация с Пьордом была опасным действием. Если откроется его роль в движении Красных колпаков, мне угрожала любая продолжительная связь с профессором. Ну а найдя во мне врага, он мог перейти к расчетливым и решительным мерам. В его глазах не появилось никакого раскаяния, когда ломались пальцы Алисы, и если я окажусь помехой в его планах, он, без сомнения, отправит меня на тот свет. Однако я должна была узнать, где находился мой брат.