Швея-чародейка

– Профессор верит в то, что мы делаем. У него сердце настоящего галатианца, Софи. Он сам себя воспитал теми способами, в которых мы, как народ, не преуспели. Венко верит, что и мы можем быть лучше, что нам пора стать сильнее и выйти из тени знатных людей.

– Я не доверяю ему.

Мне не хотелось говорить этого прямо, но расчетливая манера профессора и его осторожность нервировали меня.

– Потому что он квайс? Или потому что академик? Почему?

– Из-за того, что он…

Я поискала правильное слово – термин, способный охватить бесстрастное превосходство, которое чувствовалось в нем.

– Он очень отстраненный, – наконец сказала я. – Позволь мне вопрос? Он доверяет тебе?

– Конечно, – выпалил Кристос, но тут же отвернулся.

Я могла бы продолжить этот разговор, глядя в прищуренные глаза моего брата, где виделся намек на некую слабину в его лидерстве. Однако я замолчала. Во мне пробудилась зависть к нему – он действительно во что-то верил. Я же ни секунды не верила в то, что их протесты, разговоры и памфлеты поменяют текущий режим – нынешнюю сильную монархию и олигархию дворян, которые управляли всем. Как могли победить их несколько печатных листовок?

– Что будешь делать дальше? – спросила я. – Ты провел демонстрацию на площади. Ты печатаешь свои памфлеты. Что еще можно придумать? Что Пьорд Венко прикажет тебе сделать?

Кристос отодвинулся подальше от меня, наполовину спрятав лицо в тени.

– Ты и так уже много знаешь, – сказал он.

– Кристос… – Мне не хватало слов, чтобы выразить то, что я хотела сказать. – Я просто… не знаю, что буду делать, если с тобой что-то случится.

Он помолчал. Брат мог бы разразиться пламенной речью, представив, что спорит на улице со сторонником монархизма, но вместо этого он откинулся на спинку стула.

– Ты знаешь, как победить меня, – со вздохом сказал Кристос. – Вот что меня заботит, Софи. У меня никогда не было работы, которая была бы важна, – по крайней мере в том мире, где мы живем. А тебя волнует твоя работа, мне это известно.

– Всегда существует другой путь, – слабо возразила я.

Он оперся руками на колени. Его профиль вырисовывался трепетавшим светом свечи, и мой брат выглядел странно мужественным и смелым в тот момент, когда сидел в раздумьях.

– Возможно, и есть другой путь. Но в самом конце, так будет лучше. Если это необходимо.

Он посмотрел на пламя огарка, не видя его, и внезапно стал выглядеть намного старше – чуть выше нахмуренных бровей появились морщины, которые я раньше не замечала.

Легкий стук в дверь заставил нас вскочить на ноги. Я испугалась худшего – городская стража с ордером на арест Кристоса. Но брат в три легких шага пересек небольшую кухню и без всякой тревоги открыл дверь.

На пороге стоял Джек, а не вооруженные солдаты, готовые тащить моего брата в тюрьму. До чего довел нас Кристос? Мы не знали, что произойдет с нами в следующую минуту.

Джек мял в руках красный шерстяной колпак.

– Я только хотел убедиться, что с вами обоими все в порядке.

– Естественно, мы в порядке, – сказал Кристос более развязно, чем было необходимо.

– Ты-то уж точно. Но меня волновало, что Софи могла быть напугана сценой на площади, поэтому…

Джек не затаил на меня обиду, хотя мог бы. Несмотря на нашу прошлую ссору, он не испытывал гнева.

– Все нормально, Джек.

Я подтолкнула стул к очагу, тростниковое сиденье заскрипело.

– Спасибо, что зашел, – покрывшись румянцем, добавила я.

– Схожу наберу воды, – сказал Кристос, схватив наш пятнистый керамический кувшин.

Он был уже у двери, прежде чем я успела что-то сказать. Мы с Джеком остались сидеть и смотреть на угли очага. Я прокрутила в голове свои мысли, словно рулоны тканей на полках. Что следовало сказать? Что-нибудь вежливое, но не поощряющее его к романтическим намекам.

– В этом году рано похолодало.

Вот и все, что мне удалось придумать.

– Хм, верно. Короткая осень.

Он отвернулся к огню. Возможно, ему нравилось молчание. Я успела привыкнуть к дружелюбному безмолвию, когда он вдруг прочистил горло. Джек заговорил, осекся, а потом выпалил:

– Тебя волнует, что будут думать люди?

– О чем ты?

– Я говорю обо всем. Ты не помогаешь Лиге, не хочешь выходить за меня замуж. Тебя не беспокоит это?

– Люди и так считают меня… не такой, как все. Я другая.

Это было правдой. Чародейка, владевшая ателье. Простолюдинка, которая связала свою судьбу с благородными людьми. Пеллианка по рождению, живущая, как галатианка.

– У меня… Я не сплетничаю, но люди разное говорят.

– Разное?

Он переместился ближе к огню.

– Что ты больше заинтересована в дворянах, чем в своих соседях.

– Знать оплачивает мои счета, – ответила я. – А мои соседи – нет.

Мой голос был более спокойным и холодным, чем я того хотела.

Кристос закрыл за собой дверь. В его руке был кувшин с водой.

– Там так холодно, что я едва не околел, пробегая расстояние между колодцем и домом.

Он засмеялся. Затем, увидев лицо Джека и мою предательскую бледность, брат кашлянул и сменил тему.

– Джек, тебе удалось привести на демонстрацию много крестьян.