Шуттовской рай

– Гмммм? – Командир мигнул, неожиданно осознав, что легионер уже закончил говорить и ждет ответа. – Прости, Усач. Я на секунду отвлекся. По правде говоря, я думал… ты уверен, что хочешь записаться в разведку? Ты… гм… кажешься гораздо более привычным к мундиру.

Это был неуклюжий гамбит, но Шутт уже начал уставать, и ему стоило большого труда найти тактичный способ обойти правило, запрещающие спрашивать о жизни легионеров до их вступления в Легион. К счастью, Усач облегчил ему задачу.

– Раскусили меня, да, сэр? – произнес он, внезапно расплывшись в улыбке. – Ну, думаю, это все равно выплыло бы наружу, рано или поздно. Секреты долго не держатся в такой тесной компании, как эта.

– Должно ли это означать, что у тебя имелся опыт военной службы до поступления в Космический Легион? – настаивал командир.

– Можно сказать и так, сэр. Почти сорок лет в Регулярной Армии, до того, как мне дали под зад коленкой – то есть, отправили в отставку.

Пораженный, Шутт снова заглянул в личное дело легионера. Судя по записи, Усач уже достиг довольно зрелого возраста, но если он прослужил в Регулярной Армии почти сорок лет, то ему должно быть по крайней мере…

– Прежде, чем вы продолжите, сэр, должен признаться, что скостил себе несколько лет, когда называл дату рождения при заполнении документов. Хотя известно, что в Легион берут всех добровольцев, но мне не хотелось рисковать.

– Ты действительно так сильно стремишься поступить в Легион?

– Откровенно говоря, сэр, это была моя последняя надежда. Видите ли, сэр, когда меня отправили в отставку из Регулярной Армии, я очень быстро обнаружил, что на гражданке мне делать нечего. Я уже слишком стар, чтобы пойти работать в полицию, а работа ночного сторожа всегда казалась мне соревнованием: кто скорее покроется пылью и паутиной – сторож или то, что он поставлен охранять.

– Полагаю, ты не рассматривал возможность просто махнуть рукой и получать удовольствие от жизни пенсионера?

– Чертовски мало вероятно, – фыркнул легионер. – Армия всегда находила мне дело – то есть до тех пор, пока их компьютеры не начали подсчитывать мои дни рождения. После того, как я много лет находил парням дело, пусть даже приходилось изобретать для них задания, идея просто ничего не делать вызывала неприятные мысли, будто ты уже умер. Я хочу сказать, сэр, бездействие есть бездействие, сидишь ли ты в кресле-качалке, или лежишь в земле.

– Похоже, до выхода в отставку ты имел какой-то офицерский чин, – осторожно заметил Шутт.

– Скажем просто, что я не был рядовым, и на этом закончим, сэр. Я старался не очень-то кичиться своим опытом. Повидал слишком много новичков, которые приходили в часть и воображали себя мессией, проповедовали язычникам, как им следует себя вести. Ваши сержанты хорошо справляются с делом, особенно с тех пор, как вы их направили по верному пути. По правде говоря, мне так приятно снова быть солдатом – предоставлять другим думать за меня и просто выполнять приказы.

– Понимаю, – сказал Шутт и потянулся за блокнотом. – Боюсь, Усач, твой отпуск на этом закончился. Я не беру тебя в добровольцы, а вместо этого возлагаю на тебя обязанности действующего сержанта на время этого задания. Потом посмотрим, станут ли они постоянными, когда все закончится.

– Есть, сэр. Отлично, сэр.

Легионер вытянулся в струнку, отдавая честь, как на параде, но Шутт не спешил с ответным салютом.

– Только еще одно, Усач. Прости, что спрашиваю, но что это у тебя за акцент?

– Из голофильмов, сэр, – ответил легионер, снова сверкнув улыбкой. – Мне никогда не удавалось овладеть южноамериканским тягучим акцентом, столь популярным среди сержантов, поэтому я остановился на чуть худшем варианте. Изучил все фильмы, какие только мог разыскать, где действует какой-нибудь типичный старший сержант британской армии. Возможно, мой акцент и искусственный, но за сорок лет он вошел у меня в привычку… сэр!

"Так это и продолжалось, час за часом, доброволец за добровольцем.

Как и предсказывал Бикер, даже при том, что Шутт изо всех сил старался говорить как можно короче, когда ушел последний из легионеров, было уже поздно даже по его понятиям. Оставшись, наконец, в одиночестве, он попытался просмотреть свои записи, но вынужден был со вздохом отложить блокнот, так как глаза отказывались ему служить.

В действительности Шутту не было необходимости читать свой список, чтобы получить подтверждение тому, что он и так уже знал. Хотя у него уже набралось достаточно добровольцев для выполнения задачи, но одного человека в этом списке не хватало, того самого, на которого он рассчитывал с момента получения нового задания.

Взглянув на часы, он быстро прикинул, не следует ли на сегодня закончить и заняться этой проблемой утром. В такой час тот легионер мог уже лечь спать и…

Сделав усилие, командир принял компромиссное решение. Он просто небрежно прогуляется мимо комнаты этого легионера, и если свет не горит, тоже пойдет спать."

– Входите, капитан. Я вас ждал.

Суси отложил книгу и жестом пригласил командира войти в комнату и присесть.