Шутник (Сборник о роботах)

— Случалось, сэр, но это не имеет ничего общего с моим дедуктивным методом. На лацкане у вас заметны следы губной помады. Добавим еще фут к этому уровню — и получится рост вашей приятельницы. А цвет помады свидетельствует о том, что она придерживается старомодных привычек, так как просто красит губы, а не меняет их цвет каждую неделю, как полагается всякой современной венерианке… Но перейдем к делу. Расскажите-ка свою историю.

Джозеф Килиманджаро тяжело вздохнул:

— В сущности, мне нечего вам рассказать…

— А это уже много. Простите, что перебил вас.

— Я родился в…

— Где вы родились, я знаю из своей видеотеки. Знаю также, что ваш отец полетел к Магеллановым Облакам и еще не вернулся, что ваша мать, ожидая его возвращения, подвергла себя замораживанию и что ваш дядя пристрастился к курению горького перца. Простите, я опять перебил вас. Так расскажите о последних событиях.

— Позавчера я, по обыкновению, прибыл в лабораторию около восьми часов по сатурнианскому времени. Перед тем прошел небольшой метеоритный дождь, вокруг было сыровато. Неожиданно я почувствовал слабую боль в левом колене. А колено у меня обычно колет либо к астроревматизму, либо к несчастью. С бьющимся сердцем я поспешил в лабораторию и увидел…

— Что именно? — быстро спросил Холмс.

— Ничего. Все было в порядке.

— Так я и ожидал. Это уже подозрительно. Продолжайте и еще раз простите, что я вас перебиваю.

— Замирая от ужаса, я осмотрел помещение, но ничего не нашел.

— Ага. Тайна проясняется. Скажите, пожалуйста, кто еще работает в лаборатории, кроме вас?

— У меня есть два робота типа «Зингер», кибераналитик типа «Считалка» и портативная ультразвуковая пишущая машинка «Континенталь».

— Ясно. Не заметили ли вы чего-либо подозрительного в отношениях между роботами и пишущей машинкой?

— Что вы! Да они друг друга терпеть не могут! Мне приходится держать их раздельно, так как, находясь вблизи, они начинают ржаветь. Боюсь, мистер Холмс, колено у меня кололо недаром. Мне угрожает какая-то опасность!

Холмс встал и потер руки.

— Все ясно, мистер Килиманджаро. Возвращайтесь к своей венерианской приятельнице, а завтра в это же время прилетайте сюда. К тому времени мы с Уотсоном сможем окончательно вас успокоить.

Когда гость ушел, мы надели скафандры и с первым же планетолетом отправились прямо на Сатурн.

Лабораторию Килиманджаро заполнял какой-то синеватый дым. Холмс принюхался и кашлянул с довольным видом.

— Так я и думал. Уотсон, вы окажете мне большую услугу, если будете стоять на месте, чтобы не оставлять следов, и не издадите ни звука в течение двенадцати часов, трех минут и сорока семи секунд.

Мой друг достал портативный микроскоп и принялся исследовать пол, потолок и стены (не забывайте, что мы находились в состоянии невесомости!). После этого, не говоря ни слова, он направился к астродрому. И только когда мы снова оказались в уютной комнате на БэйкерСтрит и закусывали пилюлями «яичница с ветчиной», он весело рассмеялся.

— Приготовьте оружие, Уотсон. Вечер сулит неожиданности, — сказал Холмс, и почти тотчас же за окном появился знакомый вертолет. Вскоре мистер Килиманджаро уже сидел у камина.

— Ну? — хрипловатым голосом спросил он.

— Все ясно, сэр, — произнес Холмс и вдруг выпрямился. — Но вам не удастся обмануть меня. Бежать бесполезно, двери охраняются.

— Что это значит? — Килиманджаро вскочил.

— Это значит, Зингер 12-А, что вы убийца. Вы арестованы именем межпланетного…

Холмс не договорил. Джозеф Килиманджаро, а точнее, робот Зингер 12-А с жалобным скрипом распался на мелкие детали. Гайки и винтики запрыгали по полу, а одна шестеренка закатилась под любимое кресло Холмса.