«Она заходит, обрушивается на сиденье...»
Она заходит,обрушивается на сиденье:грузная, неопрятная, пахнущая табаком ипочему-то лесными ягодами.Целый день ятрясся в этом автобусе — уже практически в коме,и тут она: лузгает семечки, напевает,разглядываетоблупившийся лак на ногтях.Чудовищно человечная, слишком живая.Я нервно пялюсь в окно,в окне мимо нас летятдеревни, солнечные поля, еловые чащи:по правде сказать, довольно плохое кино.Мне становится мутно и тошно, хватаю вещи,сигналю водиле и выхожу.Она выходит за мной.Я спускаюсь с насыпи к полю.Она спускается тоже.С минуту смотрит, как над травой мотыльки снуют.сбрасывает одежду, вещи, кажется, даже кожу,как высохший кокон, ненужную чешую.Оборачивается, подмигивает, мол, взгляни-ка,идёт грациозная, плавная, как литая,расправляет крылья, пахнущие земляникой,и взлетает.Я стою, моргаю — треснувший глупый голем,выброшенный на берег кит.Она парит и в бреющем полёте над полемсрывает ромашки и васильки.октябрь 2010КЛУБ НЕБЛАГОНАДЁЖНЫХ
Свет мягок, и дверь заперта. Здесь каждый — с каким-то изъяном. Вот малый, плюющий в стаканы. Разделавший тётушку в ванной. Пустивший каймана в фонтан. Маньяки, льстецы, клептоманы: коктейль для особых гурманов, любителей слухов и тайн. Скрестивший блоху и кота. Учивший младенцев летать ночами у края карьера. Мошенники и браконьеры. Воронам и крысам под стать, внебрачные отпрыски ночи, отребье с самого дна,неплохо живущие на доходы с продажи почек. Я тоже порою... а впрочем, вам лучше об этом не знать.Мы все не в своём уме. Здесь каждый юрист и бармен владеет тайным амбаромс довольно редким товаром — от саламандр до комет. В моём сундуке кентавр, в мешке голова горгоны, в жестянке спрут; гнев и гонорв груди, на ладонях тальк.Здесь каждый — брехун и плут, мы лжём с душой, вдохновенно о вечном, о снах, о бренном — вы верите этим бредням, на том и стоит наш клуб.октябрь 2009«Тем, которые производят шум...»