Шут и император

— Так вот почему ему удалось прожить дольше всех, — задумчиво произнес он. — И ты прибыл сюда, услышав об этих исчезновениях. Почему именно ты? Кто послал тебя?

Я молча покачал головой. Он нацелил на меня кинжал

— Я хочу окончательно прояснить для тебя два момента, — сказал он. — Во-первых, что касается меня, то я теперь в какой-то степени твой должник. Но советую не испытывать моего терпения. Надеюсь, ты не настолько глуп, чтобы замыслить покушение на мою жизнь. Уверен, что ты способен организовать его, но вряд ли тогда сам доживешь даже до заката.

— Это один момент или уже оба? — спросил я.

— Во-вторых, — продолжил он, оставив без внимания мой вопрос, — этого разговора между нами не было. И то же самое будет касаться всех наших последующих ежедневных разговоров. Между тем я постараюсь провести собственное расследование.

— Отлично, — сказал я. — Теперь я могу уйти, господин хранитель?

Он открыл дверь, впустив двух варягов, и приказал:

— Уведите его.

Я надеялся, что они не получили молчаливого приказа убить меня. Им достаточно было бы одного условного знака. Но уже через минуту я оказался за воротами дворца.

— Я видел ваше представление на ипподроме, — дружелюбно сказал один из них напоследок. — Мне понравилось. А судя по рассказам наших парней, вы также здорово повеселили их в банях.

— Спасибо, — сказал я.

Отвесив мне иронические поклоны, они направились обратно во дворец. А я, привалившись боком к стене, начал заглатывать воздух, точно утопленник, чудом возвращенный к жизни. И воздух этого города, отягощенный запахами дыма, специй и разнообразных испарений, показался мне вдруг на редкость приятным.

— Говорят, у кошки девять жизней, — произнес чей-то голос за моей спиной. — Интересно, сколько же их у шута?

Обернувшись, я увидел появившегося в воротах капитана Станислава.

— А еще говорят, что трус умирает тысячу раз, а герой — всего один раз, так сколько же раз умирает трусливая кошка? — вместо ответа спросил я.

Он кивнул в сторону моего варяжского эскорта.

— Обычно, когда человек попадает к ним в руки, то его труп со временем обнаруживается в нашей гавани. Как ты умудрился уцелеть? Поделись секретом.

— Живые шуты приносят больше пользы, чем мертвые, — ответил я.

— Неужели?

— Не стоит недооценивать благотворное влияние увеселений, любезный капитан.

Я закинул сумку на плечо. Станислав, оставив свой пост, пошел рядом со мной.

— Я слышал, нынче ночью у вас пропал один из соседей, — сказал он.

— Ты исключительно хорошо осведомлен, — ответил я.

— А твой напарник, Клавдий, внезапно покинул город. Почему?

— Понятия не имею. Спроси его, когда встретишь.

— Не премину. Очень жаль, что он бросил тебя. Вы отлично смотрелись вместе.

— Действительно, очень жаль. Но такова жизнь. Прежде мне часто приходилось играть в одиночестве.

— Ты думаешь, что это он убил Азана?

— Нет. А ты?

— Все возможно.

— Тогда доложи о твоих предположениях властям. Стражники разберутся с городской преступностью скорее, чем гвардия.

— Послушай, шут, — сказал он, схватив меня за плечо. — Ты появился в нашем городе и всего за неделю умудрился свести знакомство с самим императором. Однако в то же самое время одного из твоих знакомых закалывают кинжалом. Твой приход явно связан с дурными предзнаменованиями, и это тревожит меня.

— Ну-ну, не стоит так переживать на мой счет.

— Почему ты стремился попасть во дворец?

— Потому что там хорошо платят, капитан. Уличные представления имеют свою прелесть, но мне хочется пожить на широкую ногу.

— Что-то угрожает императору? — требовательно спросил он.

Я взглянул на него. Его обычная самоуверенность сменилась озабоченностью.

— Кому же знать, как не тебе, — ответил я. — Я, черт возьми, тут без году неделя.

— Азана убили в твоей комнате, — сказал он. — Возможно, вместо тебя.

— Вот интересно, а это-то ты откуда узнал?

— Поделилась тут со мной одна шалунья. Stultorum numerus…

— Пошел к дьяволу! — выругался я, сбрасывая его руку с плеча.

— Она сказала, что тебе должно быть известно… — неуверенно пробормотал он.

— Кто ж тебе такое наплел?

— Талия. Клоунесса.

— А я слышал, что она мертва.

— Но…

— Защищай сам вашего чертова императора. Каким боком все это может касаться меня?

— Разве тебя прислала не гильдия?

— Нет, конечно. Чтоб ей провалиться! Бродячему шуту уже шагу нельзя ступить, чтобы его не зачислили в какую-то гильдию.

— Мне нужна твоя помощь, — тихо сказал он.

Я не на шутку рассердился.

— Последнее время, насколько я понял, ты имеешь в своем распоряжении всю императорскую гвардию.

Оглянувшись, он проверил, не подслушивают ли нас.

— Я никому не могу довериться, — сказал он.

— А с чего тебе доверять мне?

— Ты не представляешь, что творится во Влахернском дворце. Все погрязли в заговорах. Одним нужна власть, другим — богатство, третьим — женщины, а остальные строят козни ради того, чтобы сохранить то, что поимели. Дело дошло уже до того, что даже единомышленники с трудом могут узнать друг друга.

— А что, собственно, нужно тебе самому? — спросил я.

— Мои притязания считаются слегка устаревшими. Я хочу лишь верой и правдой служить императору.

Я рассмеялся.