Шут и император

— Именно Исаак организовал побег своего сына. Доказательства неопровержимы. Однако вы никоим образом не наказали его за такой проступок.

— Я сверг его. Потом ослепил. Казнил нескольких его приверженцев. Похоже, я только и делал, что наказывал его. Послушай, я понимаю, к чему ты клонишь, но не собираюсь усугублять страданиями его жизнь. Я император, а он — нет, и больше мне нечего сказать по этому поводу. Пусть он плетет свои жалкие заговоры. Нужно же ему чем-то заполнять дни и ночи.

— Но стоило бы, по крайней мере, перевести его из Диплокиона, — сказал Инеот. — Обеспечить ему более надежное заключение. Ограничить поток его посетителей.

— Однако в Диплокионе ему очень удобно, — заметил император. — И там прекрасный вид на окрестности.

— Исаак слеп, — напомнил Инеот. — Какой ему толк от прекрасных видов?

— А что ты думаешь, капитан?

— Держите врагов под рукой, ваше величество, — ответил Станислав. — Такая стратегия еще никогда не подводила.

— А ты, шут? — сказал он, поворачиваясь ко мне.

— Ваше величество, я не смею давать советы божественным наместникам.

— Перестань подлизываться и отвечай мне. Как бы ты поступил, если бы он был твоим братом?

— Если бы он был моим братом, то был бы братом дурака и, следовательно, не имел бы никакого касательства к вашему величеству.

— Гм, — сказал он. — Ладно, я подумаю об этом. После дневного отдыха. Аудиенция закончена. Уходите, уходите все. Евнух, отблагодари шута.

Он встал, опершись на палку. Все почтительно поклонились, и он покинул зал.

— Однако, шут, ты умудрился быстро втереться в доверие, — заметил Стрифн. — Ну-ка ответь мне. Как ты назовешь человека, который спрашивает советов у шутов?

— Императором, — сказал я, глядя прямо на него.

Станислав спрятал ухмылку. Я откланялся и проследовал из зала за Филоксенитом.

— Ты не перетрудился сегодня, — заметил он.

— Стоит ли мне дождаться конца дневного отдыха? — спросил я.

— Нет, — ответил евнух. — Когда он так настаивает на нем, то, значит, намеревается отдыхать до глубокого вечера.

— Я бы тоже не отказался, будь в моей опочивальне такие прелестные удобства.

Мы вошли в его кабинет.

— Садись, — сказал он.

Я подчинился, и он расплатился со мной. Подумав, что пора уходить, я хотел откланяться, но он жестом приказал мне вернуться в кресло.

— Нам нужно поговорить, — сказал он.

— Но вы же сами сегодня все видели и слышали, — возразил я. — Уверен, что вы не нуждаетесь в моих отчетах.

— Да я не об этом, — сказал он, почесывая нос.

Они подкрались ко мне сзади так бесшумно, что единственным осознанным мной движением было легкое сотрясение воздуха, вызванное наброшенной на меня веревкой. У меня не было ни малейшей возможности изменить ситуацию. Меня мгновенно связали так, что я едва смог повернуть голову, чтобы увидеть двух проделавших все это варягов. Ни одного из них я не знал.

Я постарался взять себя в руки. Внешнее спокойствие мне обычно хорошо удавалось.

— О чем вы хотели бы побеседовать со мной? — вежливо спросил я.

— Ты говорил, что вы пришли с севера, — сказал Филоксенит. — И вы действительно вошли в город через Регийские ворота, что вроде бы не противоречило твоим словам. Но сейчас я получил сообщение из Анастасийской крепости, что вы заходили к ним, следуя по Эгнациевой дороге. А это уже означает, что вы прибыли с запада.

— Я чертовски плохо разбираюсь в сторонах света, — застенчиво признал я. — Должно быть, мы свернули куда-то не туда в Филиппополисе.

— Ты начинаешь утомлять меня, — сказал он, присаживаясь на край стола.

Стражники придвинули мое кресло почти вплотную к нему. И Филоксенит вдруг влепил мне звонкую пощечину.

— Тьфу' — скривился он, стирая носовым платком пудру с руки. — Какая гадость. Не вынуждай меня делать это еще раз. На чьей стороне ты играешь? Венеции? Швабии?

— Я вольный дурак, — сказал я. — А вы?

Он сделал знак одному из стражников, и тот так ловко звезданул меня по голове дубинкой, что я действительно узрел звезды. Плеяды, по-моему.

— Где твой помощник Клавдий? — спросил Филоксенит.

— Понятия не имею, — ответил я. — Он исчез сегодня утром. Спросите в «Петухе», любой там подтвердит мои слова.

— В «Красном петухе»? — усмехнувшись, уточнил он. — Там подтвердят все, что угодно, за определенную плату Тебе, шут, следует быть более разборчивым в связях. Так на кого ты работаешь?

— На императора.

Очередной удар. На сей раз мне привиделся Орион. Вполне логично, он всегда преследовал Плеяд[25].

— Если вы убьете меня, то что скажете императору? — с трудом выговорил я.

Филоксенит пожал плечами.

— В нашем городе полно случайных людей, они то появляются, то исчезают. Что особенного в исчезновении странствующего шута?

— Значит, это вы убили всех остальных, — прорычал я.

Он взглянул на меня с удивлением.

— О чем это ты там бормочешь?

— Об убитых шутах, — сказал я. — Уже убиты Нико и Пико, Деметрий, Тиберий, Игнатий и Талия. Даже Цинцифицес.

Филоксенит смотрел на меня в полнейшем недоумении.

— Подождите снаружи, — приказал он стражникам.

Я услышал, как закрылись двери.