Шурупы

Письмо от таинственного Л. Я. больше походило на личную записку на каком-нибудь, прости господи, из распространенных в стаде форумов или сетевых чатов.

Потом Виталий внезапно вспомнил одного человека, с деятельностью которого сталкивался по службе и чья фамилия начиналась на «Я».

Константин Ярин, лейтенант Преображенского полка. Его поврежденный корабль Виталий недавно обследовал на Тигоне. Его труп обнаружил на том самом корабле. Но Ярина звали Константин.

Еще секундой позже Виталий внезапно сообразил, что «Л» вполне может означать первую букву не имени, а воинского звания. А Ярин погиб лейтенантом.

Вот именно, погиб, причем очень давно, и сомнений в том не оставалось ни малейших. Виталий хорошо помнил, как нашел в медотсеке «Джейрана» мумию с нашивками Ярина на пилотском комбинезоне, да и документы расследовавшей гибель комиссии кое-какие читал в свое время. Например, результаты генетического анализа. Мумия однозначно представляла собой останки лейтенанта Ярина из Преображенского полка. И поскольку Ярин погиб – отправителем письма быть никак не мог. Даже если предположить невозможное – что он написал эти письма, еще будучи живым, а отправилась почта только сейчас. В год его смерти никто не мог предположить, что в R-80 сегодня будет служить старший оперативник, пользующийся фамилией Брагин, а несколько раньше представлявшийся Можаевым.

Из чистого интереса Виталий запустил служебный трекер и попытался отследить, откуда пришло письмо и какой путь по каким узлам связи проделало, прежде чем попасть в почтовую систему R-80. Потом повторил то же самое с первым письмом, тестовым.

В целом ничего сверхъестественного Виталий не увидел, да и не мог увидеть. Вся внешняя почта приходит в Солнечную систему по струнам, либо по северной, либо по южной. Оба письма пришли по южной.

В принципе, это было логично, если принять на веру, что Л. Я. действительно означает «лейтенант Ярин». Эрцаб от Солнечной в южном направлении. Южная струна от Солнца выводила к Дельте Павлина, стало быть, на базовую станцию Земли почта пришла с базовой станции Силигримы. А дальше струна ветвилась – свежеосвоенная вела к Эрцабу и лунам Ириллы, где и погиб Ярин, но письма пришли не по ней. Старая пунктиром тянулась к Ийе у Альфы Центавра, к Лорее у восемьдесят второй Эридана и к Флабрису у Дзеты Тукана. Последней фиксированной точкой входа у обоих сообщений значилась мобильная станция Преображенского полка, приписанная к Флабрису, но расположенная дальше – на периферии системы Дзеты Тукана, а не у самого Флабриса.

В этом опять же не было ничего сверхъестественного: любой корабль отсылает почту на ближайший действующий узел-ретранслятор, куда способен добить по мощности собственного передатчика. А дальше уже сообщения летят в общем потоке, сначала на транзитном струнном, а после финишного базового узла – в местном целевом.

Тот, кто подписывался лейтенантом Яриным, в момент отправки писем пребывал в системе Дзеты Тукана или же недалеко (по космическим меркам, конечно) от ее гелиопаузы. Обратил внимание Виталий и на то, что на Флабрисе сегодня базировался Преображенский полк, а Ярин в свое время служил как раз в Преображенском. Мелочь, но любая полная картина состоит из многих мелочей, каждый здравомыслящий человек это понимает.

«И что теперь? – подумал Виталий, машинально барабаня по столешнице пальцами и глядя в окно трекера перед собой. – Пожать плечами и забыть? Потому что этого не может быть, а значит, не может быть никогда? А вдруг это что-то важное? Вдруг это и впрямь продолжение тигонских нескладушек, за несерьезное отношение к которым не погладят по головке ни в Генштабе, ни в TS, ни в родимом R-80?»

Лучше прослыть идиотом, чем вредителем, решил наконец Виталий и вызвал для начала мастера.

– Коля? Здравия желаю. Ты у себя? О, как хорошо! Надо поговорить, вживую. Не срочное, скорее странное. Давай лучше все-таки вживую. Да, сейчас зайду.

Отношение к новому руководителю R-80 у Виталия было попроще, чем к прежнему. Старый мастер был адмиралом и всегда казался мудрым, важным и недосягаемым. А Колю Виталий прекрасно помнил таким же оперативником, каким сегодня был сам.

Выйдя из кабинета, Виталий нос к носу столкнулся с бывшим стажером.

– О! Привет! Куда путь держишь, мастер? – бодро поздоровался тот.

– Привет, – отозвался Виталий ровно. – На ковер держу. А с тебя еще полтора отчета по Рублевскому!

– Помню я, помню, – Юра чуток погрустнел. – Сейчас сделаю. Песочься там подольше, для верности, тогда точно успею!

Виталий показал кадету воспитующий кулак и направился к кабинету начальника R-80.

Коля ждал его, сидя за девственно чистым столом. Руки с переплетенными пальцами покоились на зеленом сукне, а глаза были покрасневшие и усталые. Мастер явно давно не спал, хотя ничего особо важного в последнее время вроде бы не произошло.

– Здравия желаю! – Виталий без спроса уселся на гостевой стул. – Выглядишь помято. Отоспался бы.

– Некогда, – вздохнул мастер. – А тут еще ты со странностями. Что там за странности? Глобальные? Али рутина?