Шуруп

– Полторы секунды, – столь же невесело ответствовал майор. – Вот смотри: у ведущего ложится телеметрия. Через четыре десятых – у второго. В следующие семь десятых – ещё у двоих. И последний ровно через полторы секунды. Они даже заснять первого не успели, думаю, потому что просто не успели к нему развернуться.

– А круговой обзор почему был отключен?

– Так матка же за ними полетела, – виновато пояснил Заварзин. – Она же и отключила, думаю, чтобы не распыляться, на себя понадеялась.

– Вот дьявол, – процедил Терентьев и только тут заметил вошедшего Виталия. – Прибежал?

– Угу. Что тут?

– Жопа тут, – сообщил Терентьев, исподлобья глянув на Виталия. – Оба комплекса гробанулись. Дружно и одномоментно.

– Как это? – не понял Виталий.

– Неясно. Единственное, что приходит в голову, – сработала охрана базы. Только не спрашивай как именно, я всё равно не знаю.

– Хорошо, что людей не послали, – вздохнул Заварзин. – Хрен с ними, с комплексами, выпишем ещё. Время, правда, тупо теряем, но что делать… Пойду я закажу в полку ещё пару пэ-эрок. Эх, хреново, что на складе «Енотов» не осталось, одни пэ-эрки…

– «Еноты» гробанулись с тем же успехом. Даже раньше, как я погляжу.

– Ну, они и шли первыми… Хотя это слабое, конечно, оправдание.

Майор высунулся из аппаратной на улицу:

– Гаврилов! Где референт? Ну так скажи, чтобы позвали!

– Ты бы у него код взял что, ли, – посоветовал мастер. – В каком веке живёшь? Развели тут голубиную почту, понимаешь, вместо нормальной связи…

– Да кто ж знал, – развёл руками Заварзин.

Тут, словно по заказу, заверещал терминал оперативной связи. Майор шустро к нему подсел и нацепил наушники с усиком-гарнитурой.

– Да, господин адмирал! Правда, господин адмирал, оба комплекса. Вот видите, хорошо, что послали автоматы, а не людей. Выясняем. Да как узнать, телеметрия через матку шла, а она накрылась одновременно с эффекторами. Нет, ждём визуальный материал с периметра. Должны были снять, они обычно всё снимают, на триста шестьдесят градусов. Есть докладывать…

Заварзин стянул гарнитуру и хмуро поглядел на «интендантов».

– Уже стукнул кто-то…

– Зачем стукнул? – пожал плечами Терентьев. – Визуалы доложили, это их обязанность. Ну и плюс диспетчеры летунов – матки, как-никак, летающие объекты, значит автоматом в списке слежения.

– Слышь, капитан, – сказал вдруг Заварзин чуть изменившимся тоном. – Ты, я гляжу, тёртый в таких делах вояка. Хоть мне объясни – что происходит?

Виталий навострил уши.

– Ты, вроде, уже бывал и на целых базах, и на пустых. Так ведь?

– Бывал, – кивнул Терентьев. – Но есть нюанс. Начальству я об этом не докладывал, уж извини. Дело в том, что обе базы, до сих пор известные как целые, реально таковыми на момент обнаружения не являлись. Они были вскрыты и мертвы, точно так же, как и все остальные, пустые. Просто с них было вынесено не всё оборудование. Или они были не до конца разграблены, если кому-то больше нравится такая формулировка. Внутри нашли много нового – я имею в виду, нового для нас, людей, – и кое-что из этого даже удалось пустить в дело, но в целом эти базы честнее было бы тоже назвать мёртвыми.

– А тут… получается… – медленно и с выражением произнёс Заварзин.

– Не спеши с выводами, – одёрнул его Терентьев. – Вредно спешить. Да, похоже на то, что эта база защищается. Но что мы пока знаем наверняка, а, коллега? Что гробанулись твои ребятишки? Так, может, их мамонт какой затоптал. Ждём записи с периметра. И ещё: с пролёта территорию уже снимали?

– Не выяснял, – Заварзин пожал плечами.

– Так выясни! Ты ж местный, лучше знаешь, кого теребить. Давай!

Майор снова пересел за связной терминал.

Терентьев в упор поглядел на Виталия.

– Ну, что, стажёр? Приплыли, как говорится?

– В смысле? – насторожился Виталий, не понимая о чём речь – о базе или же мастер намекает на встречу с Зоей.

– В смысле, что вот она, военная служба. Если гробанутся и следующие пэ-эрки, туда полезем мы. Больше некому.

У Виталия нехорошо похолодело между лопатками, хотя, честно говоря, сознание отказывалось воспринимать происходящее как угрозу жизни.

Военные без противника утрачивают чувство войны. И гибель на посту представляется скорее несчастным случаем, нежели боевой обыденностью. Оно и хорошо – в мирное время. Однако даже в мирное время иногда приходится вести боевые действия. А в процессе боевых действий почти всегда гибнут люди.

Умом Виталий всё это прекрасно понимал. Но вот прочувствовать как следует пока не мог. Вполне возможно, оттого, что пока не видел чего-либо зримо, осязаемо страшного. Ну, пропали поисковые роботы, бывает. Этого, что ли, бояться?