Шулер с бубновым тузом

— Могила еще ничего не доказывает, — заметила Глория.

— Верно. Инсценировать свою смерть — отличный способ исчезнуть. Жанна не первая и не последняя, кто прибегает к нему.

— В любом случае она мертва. С тех пор, как…

Призрак не дал ей договорить.

— Время — всего лишь иллюзия. Вам еще предстоит убедиться в зыбкости иллюзий.

Глория промолчала.

— Вы должны помочь мне, — потребовал Калиостро.

— В чем? В поисках ожерелья?

— Я наложил заклятие на эти камни! — с пафосом воскликнул он.

— Каждого, кто прикоснется к ним, настигнет смерть? — прищурилась Глория. — Рано или поздно она настигнет всех.

— В языке древних египтян, да будет вам известно, не существовало понятия «смерть». Иероглиф, который они использовали для обозначения окончания земного пути, трактуется как «движение на запад». А там, где выход, там обычно и вход. Ха-ха-ха! — рассмеялся граф, довольный своим намеком.

— В чем же тогда смысл вашего заклятия?

— Похвально, — захлопал в ладоши призрак. — Вы умны. Понимаю, почему Агафон выбрал вас в преемницы. Это не комплимент, поверьте. Это — констатация факта.

— Вы знали Агафона?

— Скажем так: мы знакомы…

— Вернемся к заклятию.

— Вы настойчивы, как все представительницы прекрасного пола. Впрочем, вам это идет. Я не так глуп, чтобы заклинать драгоценности смертью. Кого и когда она пугала, если речь шла о большом куше? Я поступил по-другому, — самодовольно заявил Калиостро. — Я наделил ожерелье… невоспользованностью.

— Простите? — не поняла Глория.

— Его можно отыскать, им можно завладеть, но им нельзя воспользоваться. Вот в чем фокус! — захохотал он. — Эти камни ослепляют. Если кто-нибудь рискнет надеть их, они будут жечь кожу, подобно раскаленным углям. Тот, кто захочет продать их, лишится рассудка. Они так потрясающе хороши, что с ними невозможно расстаться.

Глория задумалась. Господин Калиостро блуждает вокруг да около. Что ему нужно?

— Вы же говорили, что не знаете, где бриллианты, — напомнила она.

— Для заклятия мне не обязательно их видеть или знать, где они находятся. Достаточно вообразить себе предмет, на который накладывается магическая формула, и дело в шляпе!

Глория состроила скептическую мину.

— Вы мне не верите? — огорчился граф. — Хотя чему удивляться? Меня опорочили, навесили ярлык шарлатана. Но вы-то должны понимать, кто перед вами. Признаться, у меня случались неудачи. Однако их было меньше, чем мне приписывают. Я не сумел исцелить всех, кто ко мне обращался, но ведь я не Бог! Многие выздоравливали, отведав моих чудодейственных снадобий. Я сам виноват, взявшись за ремесло лекаря…

Он пустился в рассуждения, которые Глория пропускала мимо ушей. Призрак явился неспроста. Его визит — пролог будущих событий. И события эти связаны с пропавшим более двух веков назад ожерельем.

— Вижу сомнения на вашем прелестном лице! — сокрушался Калиостро. — Разве вы не слышали, как я превратил ржавый гвоздь в отменный стилет? Об этом разболтал стражник из крепости Святого Льва, куда меня заключили гнить заживо. А будучи на свободе, я не испытывал нужды в средствах, хотя никто не мог назвать источник моих доходов. Я не брал с людей денег, а напротив, раздавал их бедным и страждущим. Так что называть меня мошенником несправедливо.

— Выходит, колье находилось в руках Жанны до самой ее смерти? — выпалила Глория.

Граф замолчал и уставился на нее укоризненным взглядом. Пока он расписывал свои достоинства и способности, дама, похоже, размышляла о другом.

— Я вам не интересен, сударыня?

— Вы пришли за помощью, но не торопитесь объяснить, что от меня требуется.

— Полагаю, ожерелье хранится в надежном месте, — уклонился он от прямого ответа.

— И вы не знаете, где?

— Я устал повторять, что…

— Да, простите! — усмехнулась Глория. — Ваше «всевидящее око» оказалось бессильным.

— Вас тоже подстерегают разочарования на тернистом пути, который вы избрали.

— Скорее, меня избрали, — возразила она.

На это призрак только загадочно улыбнулся.

Глория вдруг сообразила, что Калиостро беседует с ней по-русски.

— Мне подвластна любая речь, на которой изъясняются люди, — объяснил он, догадавшись о причине ее замешательства.

— Не могу похвастаться тем же.

— Это придет, — уверил ее граф. — Век-другой, и вы освоитесь в языках. Это проще, чем кажется.

Глория с сомнением хмыкнула. Век-другой!.. Легко ему говорить.

— Неужели вы нанесли мне визит, чтобы рассказать о Жанне де Ламотт и пропавших бриллиантах?

— Я столько раз забавлял собеседников сей пикантной историей, что она набила мне оскомину.

Глория молчала, ожидая продолжения.

— Но вам я открою нечто большее, — подмигнул ей призрак. — Алмазы отличаются от всех остальных камней своими волшебными свойствами. Как алхимик скажу вам, что сей камень — самый простой по составу. Мы имеем дело с кристаллическим углеродом, моя дорогая. Однако Плиний[3] называет алмаз величайшей ценностью, которой может обладать человек. Как мистик заявляю, что алмаз представляет собой средоточие могущества, заключенное в твердом кристалле.

— Что из этого следует? — не утерпела она.