Шулер (ЛП)

«Неудивительно, что она так злится».

Смех звенит, в моем сознании и за его пределами. Моя голова раскалывается, но моё тело ощущается так далеко, словно кусок мяса на крючке. Я закрываю глаза, стараясь заблокировать их.

«Думаешь, это она избила его до полусмерти?»

«Зная Реви', ему это понравилось».

Ещё больше смешков.

«Он был голоден. Даже в таком состоянии. Думаешь, она ему отказала?»

«Только не эта. Она тоже голодна».

«Он просил тебя об этом, малышка?»

Последнее адресовано мне и исходит от русской с угловатым лицом, полными света глазами и длинными загорелыми ногами. Остальные проститутки утихают, ожидая моего ответа.

Я смотрю на них, зная, что нет хорошего ответа, и нет хорошего не-ответа.

Выдыхая, я скрещиваю руки, глубже обмякнув в кресле.

И все же я раздражена. «Что это за дерьмовые намёки в духе «молода» и «маленькая девочка»? Мне почти тридцать, ради всего святого».

В этот раз смех звучит громче. Несколько видящих улыбаются мне, открыто забавляясь, и в этот раз я определённо чувствую себя так, будто не понимаю шутки. Комната теперь наполовину погружена во тьму. Их лица переключаются, то видны, то нет, то в негативе, то в позитиве.

Русская, которая все ещё ближе всех ко мне, улыбается.

«Я Кэт, и я пробовала его. Ты бы хотела знать, как часто? Какими способами?»

Прежде чем я успеваю ответить, изображения начинают быстро кружить, прерывая мой ход мысли. В них я чувствую его, чувствую его вкус, как она и говорила, чувствую ощущение его кожи и прикосновения. Моё тело невольно реагирует, густой прилив тошноты заставляет жар затопить моё лицо.

Кэт смеётся, и изображения утихают.

«Да... она голодна и жаждет брата Ревика, - Кэт окидывает взглядом комнату. - Но его ли в особенности, мне интересно? В конце концов, наш вид для неё в новинку. Может, кто-то из других наших братьев понравится ей не меньше? Кто сломает её для остальных нас?»

Мои кулаки сжимаются. Я не поворачиваю голову в сторону других мужчин, которые, как я чувствую, теперь смотрят на меня с интересом. Если они не просто потешаются надо мной, я никак не могу знать этого наверняка. Я вижу на столе полупустую бутылку вина.

Я позволяю своей руке подобраться ближе...

«Прекрати! - один голос перебивает остальные. - Ты заходишь слишком далеко. Она думает, что ты серьёзно! - низенькая азиатка подходит ближе, и я осознаю, что это её голос. Она смотрит на меня с любопытством, но также с сочувствием. - Она никак не может изменить то, чему её учили. Она напугана, Кэт. Ты ведёшь себя грубо».

Кэт фыркает. «Я обучаю её. Чем, по-твоему, он прямо сейчас занимается с Уллисой?»

«Не будь дурой, - говорит другая. - Он ранен».

«Он никогда не ранен настолько», - с весельем замечает мужской голос.

Очередная волна смешков звенит в нитях света - эти кажутся более тёплыми, более искренними. Я моргаю, стараясь сосредоточить глаза.

Более взрослый женский голос раздаётся после этого. Моя голова поворачивается; теперь я почти могу их различить. Похожая на африканку женщина стоит сзади, улыбаясь мне темными глазами.

«Убери когти, Кэт. Она же всего лишь новичок».

«Она хочет знать. Посмотри на неё!»

«Она не хочет знать. Ты злишь её, Кэт. И ты завидуешь».

«Завидую? Чему? Разве станет он играть с наполовину червяком, когда в деле не замешаны деньги?»

«Он хочет все, у чего есть пульс, - смеётся другой мужской голос. - И её душа, может, и выглядит как старик, но она красива. Её свет влечёт. Конечно, он её хочет. Я её хочу. Уже один только парадокс интригует. Даже с этими глазами».

Я измождена. Я с трудом остаюсь в сознании, когда другое присутствие входит в комнату. Другие умолкают, и эта тишина сродни тишине в школьном дворе, когда детей застали за пытками раненого животного.