Штык-молодец. Суворов против Вашингтона

– Увы, мадам, это самая чистая правда. Кстати, о гадостях. Вы слышали, что наш милый мальчик маркиз де Лафайет продолжает кормить клопов в английской тюрьме? Так вот, говорят, наш министр иностранных дел передал англичанам пожелание короля, негласное, разумеется, подержать маркиза там подольше.

– Но ведь это жестоко! В Англии такая сырость.

– А не надо было маркизу идти поперек королевского приказа. Вот теперь Людовик нашел удобный способ наказать нахала, но при этом сам король остается совершенно ни при чем. Это все проклятые англичане.

– И все равно это жестоко.

– Графиня, ваша грусть наталкивает меня на некие подозрения. Ведь в свое время говорили, что маркиз, хоть и женился только что, все равно выказывал вам знаки внимания, но вы жестокосердно отвергли их, почему он и бросился в эту американскую авантюру. Ну, если такая красавица говорит «нет», тут действительно впору революцию устраивать.

– Рошешуар, так вы еще и льстец, оказывается.

– Нет, никогда!

– Так, говорят, теперь следующий кандидат в английскую тюрьму граф де Рошамбо?

– Не знаю, не знаю. Граф совсем не этот экзальтированный мальчик, он человек трезвый и опытный. Только его может ожидать участь гораздо хуже, чем Лафайета. Говорят, в Америку привезли диких московитов, их атаман Сувара катается на запряжке медведей-людоедов, и как бы милейшему Рошамбо не попасть на обед к этим зверюгам.

– Хватит вам! Что вы все про Америку да про Америку! Мелочи какие. Это правда, что госпожа дю Барри теперь предпочитает колье с сапфирами? У меня ведь ожерелья с этими камнями нет. Рошешуар, вы знаете все и вся, где в Париже можно найти хорошие сапфиры? Это так важно!

* * *

Наступила весна, и природа проснулась, ожила. Зазеленела первая травка, защебетали птички, и все чаще начали греметь пушечные выстрелы. Война тоже очнулась от зимней спячки. Русская армия перезимовала тоже благополучно, по весне прибыл еще один конвой с невеликими подкреплениями, но и потери в прошлом году были совсем невелики. Главное же, прибыли новые тяжелые сундуки с казной, и потому любовь американцев к русским увеличилась пропорционально.

Барон фон Вальдау по-прежнему оставался советником при штабе генерала Вашингтона, про себя изумляясь странным американским порядкам. В любой нормальной стране после столь позорного события, как дело в Филадельфии, завершившееся уничтожением армии и падением столицы, генерала отрешили бы от командования, а то и посадили в крепость, если не вообще расстреляли за позорное бегство. Но американцы, впечатленные героической обороной здания конгресса, превозносили своих героев – генерала Вашингтона, майора Масгрейва, а также достопочтенных конгрессменов, не побоявшихся наймитов проклятого британского тирана и героически выступивших на защиту дела свободы.

Вашингтону удалось сколотить новую армию, и сейчас он готовил ее к сражениям с генералом Клинтоном. Да-да, лорд Хау провел очень приятную зиму в Филадельфии, категорически отказываясь куда-либо двигаться с теплых квартир, он предпочитал приятное общество некоей мисс Лоринг встречам с разъяренными янки. Да, во многом рождению новой американской армии способствовали сами англичане. В Лондоне говорили, что при усмирении смуты нужно проявить твердость; генерал Хау в своих приказах требовал действовать сурово; командиры отрядов… Ну, здесь лучше промолчать. На этом фоне снова странным диссонансом выглядели приказы русского генерала, который требовал не обижать обывателя. В конце концов лорд Уильям устал разбираться во всех этих хитросплетениях, плюнул на все, передал командование генерал-майору сэру Генри Клинтону и в мае 1778 года убыл в Лондон, дав на прощание ошеломляющий совет: как можно быстрее помириться с мятежниками. Может, сэр Генри и не отказался бы, но теперь мятежники были категорически не согласны. Они были озлоблены до чрезвычайности карательными экспедициями англичан, а тут еще из Франции прибыл целый корпус под командованием графа де Рошамбо, и уже затухший было костер полыхнул с такой силой, что чертям тошно стало, хоть генерал Вашингтон и был категорически против. Он решил воспользоваться британской стратегией – воевать чужими руками на чужой земле. Зачем самим ввязываться в какие-то сражения? Сейчас в войну вступила Франция, это значит, что начнется война на просторах Атлантики, а то, глядишь, в Европе стрелять начнут. Куда торопиться? Пусть пока французы воюют.

Вместе с французами прибыли новые инструкторы из Европы, разумеется это были пруссаки, ну кто еще может научить солдат маршировать столь стройно и слаженно? Вскоре они продемонстрировали плоды своих трудов. Новая армия была выстроена на поле и начала показательные экзерциции. Колонны разворачивались в линии, сворачивались в каре, трещали выстрелы. Американцы наконец-то научились стрелять плутонгами и нидерфалами, оркестры играли зажигательно, а церемониальный марш получался ну почти как у гренадеров короля Фридриха в Потсдаме.