Штурман воздушных трасс

Гавриил еще не мог различить, чьи это самолеты, но, анализируя, пришел к выводу, что появление самолетов мятежников со стороны республиканского побережья маловероятно. В то же время он подумал, что и летчикам также трудно ответить на вопрос: «Чье это судно?» Ведь примитивной маскировкой боевого корабля легко сбить летчиков с толку. В этом он сам однажды убедился.

Это было в начале тридцать седьмого года. Скверная погода приковала авиацию республиканцев и мятежников к аэродромам. Ему позвонил Проскуров из Сан-Ховера и очень просил прилететь на следующий день, сказав, что есть интересное дело, даже пообещал прислать за ним авиэтку.

Иван уже ждал на стоянке, когда приземлилась авиэтка, доставившая Прокофьева.

— Ну, давай свое «интересное дело», — с нетерпением попросил Гавриил, едва они обменялись крепким рукопожатием.

— Потерпи немного, сейчас все узнаешь от Николаса[8].

С аэродрома они отправились на военно-морскую базу Картахена. Машина вошла в город и стала петлять по узеньким, кривым и грязным улочкам. На одной из них пришлось остановиться и подождать, пока не загонят ослика в подъезд, чтобы разминуться.

— Это тебе не Мадрид, — пояснил Проскуров. — Здесь все контрасты как на ладони.

На улице Калья-Майор шофер свернул в красивый, отгороженный от улицы чугунной оградой сад. По ухоженной песчаной дорожке, обсаженной двумя рядами роз, они подкатили к большому двухэтажному зданию.

— Резиденция командира базы. Левая половина — его личные апартаменты, правая — штаб.

Летчики вошли в просторный кабинет главного морского советника. Увидев Проскурова, тот быстро поднялся из-за стола, приветливо пригласил:

— Прошу вас.

Все сели вокруг большого стола, занятого морскими картами.

— Мне сказали, что вы единственный здесь, в Испании, профессиональный штурман морской авиации, — обратился Кузнецов к Прокофьеву, — поэтому я и пригласил вас. Операцию, задуманную нами, доверить самоучке рискованно. Не забыли, как выглядит корабль с воздуха?

— Нет, но надо разобраться, в чем суть операции.

— Прошу вас, взгляните на карту...

Прокофьев с интересом слушал план совместной операции авиации и флота. Не отвлекаясь, он все-таки обратил внимание на большую эрудицию Кузнецова, на его умение точно излагать мысли. За весь доклад тот ни разу не оговорился, не вернулся к ранее сказанному.

— Основными вашими целями будут крейсеры «Сервера», «Канариес», «Болеарес», которые имеют следующие данные... — Кузнецов коротко изложил то, что было важно для авиации. — Вам следует: найти корабли, опознать, определить координаты, навести наш флот. Если представится возможность, нанести удар, чтобы замедлить их ход. Поэтому хотелось бы знать, чем вы будете действовать.

Гавриил старался так же четко и коротко ответить в духе Кузнецова, но чувствовал, что это не удается. Будь у него бомбы, которые необходимы, тогда доклад мог получиться и короче. А то так и не удалось избежать этих проклятых «если бы да кабы». Но Кузнецов не осудил.

— На все ВВС у нас осталось две фугасные бомбы по 250 килограммов. О прямом попадании в корабль двумя бомбами можно говорить как о счастливой случайности. Если взять по шесть стокилограммовых бомб, тогда при сбросе серией вероятность прямого попадания повысится. Возможно повреждение от гидроудара при разрыве бомб рядом. Вот все, на что мы способны, — закончил Гавриил.

Кузнецов улыбнулся:

— Как говорится, не густо, но спасибо и на этом. Если сорвете им ход, наши подводные лодки доделают все остальное.

К вечеру второго дня, точно по плану, два самолета взяли курс в море и на удалении двадцать километров от береговой черты развернулись в сторону Гибралтара. Вечерняя дымка сглаживала линию горизонта, но не мешала поиску вражеских кораблей. Штилевое море располагало к спокойствию и вселяло надежду на успех.

Еще не видя корабля, Гавриил обратил внимание на яркие вспышки в море. Потом такие же вспышки появились на побережье. По карте это соответствовало местонахождению приморского города Альмерия, где на обрывистом берегу приютился небольшой республиканский аэродром истребителей, которые должны принять участие в намеченной операции по прикрытию своих кораблей. Все стало ясно. Вражеские корабли обстреливают наш аэродром. Гавриил дал команду Острякову для захода на бомбометание. Появилось страстное желание обязательно поразить корабли, хотя сознанием он понимал, что вероятность попадания в такую узкую цель чрезвычайно мала.

Гавриил стал сбрасывать по одной бомбе в каждом заходе, стараясь прицеливаться как можно точнее. На выходе из атаки он увидел, как таким же маневром бомбит и экипаж Сковородникова.

После первого захода бомбардировщиков корабли прекратили обстрел и стали огрызаться зенитным огнем.

После одного из заходов столб воды поднялся совсем рядом с кормой атакованного корабля. Похоже, он потерял управление, потому что вышел из циркуляции. Лучших условий для поражения нельзя было и придумать, но... бомб уже не было.