Штрафной удар

Матюхин застал их, хмурых и разобщенных, за банкой тушенки. Сутоцкий подвинулся и кивнул:

– Садись. Лишняя оказалась.

– Рассиживаться некогда, сейчас на передовую. Слушай задачу. Выдвинемся в сумерках на фланге нашей дивизии. Действовать парами. Сутоцкий в паре с Шарафутдиновым. Естественно, старшина старший. Двигаться вначале уступом влево, впереди Сутоцкий. Потом, когда пойдем в тыл, – в затылок. – Матюхин развернул карту. – Сигналы уточнены. В двадцать четыре и в три часа по две ракеты. Если эсэсовцы на месте – через день. Вначале зеленую, потом – красную. Если они начнут движение на погрузку – каждый день: вначале красную, потом зеленую. Понятно? Наоборот! Если что-либо не удастся – пробиваться к партизанам. Они предупреждены. Вот сюда, – Матюхин показал место на карте. – Может случиться, что сидеть придется долго и не хватит боеприпасов или продуктов, а может, ракеты потеряем или они отсыреют – все может быть. Связь и снабжение опять-таки через партизан. Но лучше всего к ним не подаваться – далеко. Ну, что еще?.. Пожалуй, все. Предупреждаю о главном: в тылу прежде всего охранять Грудинина. Если что случится со мной – старший Сутоцкий. Если с ним – Грудинин. При всех случаях задачу выполнять. Хоть в одиночку. Вот теперь все. Проверим часы и компас.

Потом уложили имущество в вещмешки. Они получились громоздкими. Часть сухарей выбросили, но оставили все сало и сахар. А две банки тушенки уложили так, чтобы при нужде сразу же выбросить. Ножи сняли с поясов и приспособили за голенища. Попрыгали, проверяя пригонку снаряжения: не бренчит ли что. Поклацали автоматами. Все вроде было в порядке.

В сумерках на машине их доставили прямо в полк, а уж оттуда с провожатым добрались до переднего края и долго шли траншеями за полковым офицером разведки. Матюхин его не знал, а Сутоцкий уже имел с ним дело и потому быстро установил контакт.

– Фрицы помалкивают, – сказал офицер, – но шумок и звон оружия засекали. А главное, артпристрелка была. Остальное услышите сами.

Они остановились там, где склон высотки, закругляясь, полого спускался к лощине. Тут их ждали саперы. Прошли в дзот и объяснили обстановку.

Оказывается, минное поле находилось как раз перед дзотом.

– Влево, во-он до тех кусточков. Там проход. И в проволоке проход, хоть она и в два кола: нижние нити не закреплены – отведете, и можно пролезть.

– Обратно, что ли, пролазить? – недовольно спросил Сутоцкий.

– Ну да… На случай, если придется возвращаться. А сейчас мы вам свеженькие проходы сделаем. Вы пройдете, мы их закроем – потому и предупреждаем.

– А у немцев где минные поля?

– Противотанковые – перед всей лощиной. Но они вам не страшны. А вот уж за ними – противопехотные. Проходы метров в двадцати у них по скату. Как только начнется заварушка, следите за этим дзотом. Пулеметчики трассами покажут границу. Там и двигайтесь. Да и по фрицевским следам можно.

– А если они разобьют дзот прямой наводкой?

– Вот на тот случай и показываю: видите – во-он бугорок? Вот это граница прохода справа. Ну а слева сами догадаетесь Имейте в виду, мины у них здесь по всему переднему краю прыгающие, на двух растяжках. Значит, когда поползете, одной рукой все время шарьте. Как на проволочку нападете…

– Знаем, – буркнул Сутоцкий. – Как нашарим ту проволочку, так и в воздух.

– Зачем? Мы ведь так же ищем. – Столько наивного удивления прозвучало в вопросе сапера, что Матюхин только сейчас заметил, что сапер – совсем молодой паренек, лет девятнадцати. Осматривая его, Андрей увидел смятые офицерские погоны младший лейтенант.

И вдруг очень захотелось, чтобы сапер оказался пожилым обстоятельным. На такого больше надежды…

– Ну вот и все, – смущенно закончил младший лейтенант. – Вопросы будут?

– Укрытия на ничейной есть? – спросил Сутоцкий.

– Нет. Голо. Но бурьян высокий. Так что маскировка надежная. Еще есть вопросы?

Вопросов больше не было, и сапер сказал:

– Ну что ж… Выходите в траншею… Хотя лучше посидите здесь, покурите, а мы поползем.

И он вышел из дзота – хрупкий, маленький младший лейтенант.

Разведчики положили свои сидоры, закурили и присели прямо на пол. Притихшие пулеметчики, деликатно покашляв, подошли к амбразуре. Тот, что был пошире в плечах, перебрал ленту в коробке, проверил, как она заправлена. Высокий и худой пулеметчик приник к амбразуре, закрывая собой большую ее часть.

Над немецкой стороной постепенно мерк и отодвигался закат. Передовая просыпалась – амбразуру осветил желтовато-ядовитый свет далекой ракеты.

– Слышь, Андрей, пароль немецкий узнал? – спросил Сутоцкий.

– Нет. Старший у них убит, а эти не знают.

– Хуже…

Сутоцкий все время словно контролирует командира, отметил про себя Матюхин, и вдруг вспомнил, что выдвигаться на ничейку уступом через минное поле не удастся. Он хотел было изменить свой приказ, но решил, что он все-таки правилен: после минного поля двигаться придется уступом.

Они сидели молча. Грудинин стал скручивать новую цигарку, но Николай положил руку на кисет:

– Не нужно, старый, береги сердце.