Штрафной удар

Неудачи последних лет ничуть не подорвали имидж Себастьяна Фикшича. Он по-прежнему остается одним из самых уважаемых европейских наставников, получает приглашения тренировать сборные мира, консультирует и комментирует работу своих коллег на радио. Его отличают уверенность в своих силах и умение анализировать ситуацию — качество, которым он обязан одному из своих хобби — карточной игре в бридж. Фикшич даже неоднократно участвовал в чемпионатах мира по бриджу, пару раз доходя до финала. В футболе его успехи все же гораздо скромнее, и тем не менее непостижимым образом он сумел обеспечить себе имидж специалиста эстра-класса, иначе его не приглашали бы суперклубы.

Вот только «пожарного», умеющего спасать команды от расставания с элитой, из него никогда не получалось. А «Бонавентуре», балансирующей на грани вылета, сейчас нужен именно спасатель.

Фикшич никогда не славился мягким характером. Благодаря тренеру «Бонавентура» сразу же вышла в лидеры итальянского чемпионата по… суммарным штрафам, наложенным на игроков. Голкипер (между прочим, вратарь сборной Италии) за ночной визит в дискотеку в период восстановления после травмы вынужден был в качестве наказания заплатить в клубную кассу ни много ни мало — 50 тысяч евро! На 5 тысяч евро теперь в клубе штрафуют за опоздания на тренировку. На 10 тысяч оштрафовали двух защитников за драку после тренировки. На 20 тысяч — еще одного игрока за критику тренера по поводу чрезмерно оборонительной модели игры, которую он осторожно высказал в телевизионном ток-шоу. Этот уже продан во Францию. По некоторым слухам, «Бонавентуру» вообще ждут «большие кадровые изменения».

«Большие кадровые изменения». И ведь эта справка была готова уже несколько дней назад! И Денис ее уже читал! И что? А ничего. Стыдно? Нет. Ведь даже если бы он оказался проницательней в свое время, это ничего бы не дало, потому что реактивный Комаров за это время успел уехать в Киев и смешать все карты.

Денис оторвался от компьютера. Из кухни раздавался хохот. Денис поплелся туда.

— Дениска, — обрадовался Турецкий, — хорошо, что ты здесь.

— А где мне еще быть? Это вроде моя квартира пока.

— Само собой. Я не в том смысле, я в смысле — рад тебя видеть. Потому что у меня новости для тебя есть. Я думаю, что наш молодой вундеркинд…

— Отправился на Апеннины, — хмуро закончил за него Денис.

Турецкий молча открыл рот. А Давид Рошфор меланхолично заметил:

— В Италии защитники совершенно зверские. У меня там с самого начала не заладилось. Зря это он. В Испанию надо было.

Итальянская версия. Американец Дик Слай, восторженно брызгая слюной, вернул его в двадцать первый век:

— «Формула-1» — это потрясающе. По зрелищности не уступает ни бейсболу, ни футболу. Тысячи людей на трибунах автодромов, миллионы — у экранов телевизоров два часа с азартом наблюдают за болидами, носящимися по трассе с бешеной скоростью, видят автомобиль считанные секунды, не всегда успевая различить даже шлем пилота. Я несколько раз смотрел вживую — незабываемо. А вы сидели внутри…

— Это было так давно, что все чувства, которые я тогда испытывал, в смысле скорости, сегодня доступны в любом самом обычном автомобиле, — проворчал Кандолини.

А в смысле всего остального не дай бог кому-то еще это испытать. Он сломал третий, четвертый и пятый шейные позвонки и вывихнул обе руки. Его доставили в больницу на три четверти мертвого. У него был полный паралич, полная потеря чувствительности, так что тело можно было проткнуть насквозь в любом месте, и он бы не испытал боли. Только страшно и резко саднили сломанные позвонки. Язык западал и перекрывал дыхание. Его прикрепили к нижней челюсти чем-то вроде прищепки, но дышать все равно было тяжело. Каждый вдох отдавался хрипом. Человеческие лица он видел, только если смотрел на них натужно, сосредоточенно и достаточно долго, иначе — расплывчатые, ни на что не похожие очертания. Но от напряжения зрения начинала кружиться голова, и он предпочитал вообще не смотреть, кто подходит к его кровати, иногда угадывая по голосам, а скорее по интонациям, что вот появился врач и отдает приказания медсестре, или пришла Мария — сестра… Родным, наверное, сообщили, что произошла авария…

Закрытые глаза не приносили темноту и покой. Снова и снова он видел трассу, перечеркнутую следами шин, корпус болида впереди и еще один справа, слышал отчетливо, как будто это происходило прямо сейчас, скрежет железа, шипение искр, собственный крик и грохот удара.