Штрафники против асов Люфтваффе. «Ведь это наше небо…»

— Надо же, — усмехнулся командир штрафной штурмовой эскадрильи капитан Владимир Семенов. — Мы ведь летали рядом, можно сказать, крыло в крыло над волжской степью. Но так ни разу там и не пересеклись наши фронтовые пути-дорожки…

— Да, — со вздохом кивнул Александр Волин. — Ну что ж, фронтовые пути-дороги еще более неисповедимы, чем чьи-нибудь другие… А воспоминания… Из моей прежней штрафной эскадрильи истребителей остались только я и Иван Мартыненко, бывший мой ведомый. Летчики или головы сложили там, под Сталинградом, или же доказали свою честь и доблесть в бою и вернулись в строевые авиаполки и эскадрильи.

— Да, у меня так же получилось — остался лишь мой ведомый лейтенант Сергей Астафьев, да и то лишь потому, что вызвался добровольцем. Сейчас он исполняет обязанности заместителя командира эскадрильи. А остальные… Остальные свою вину — мнимую или действительную — искупили кровью. И считать их штрафниками у меня лично совести не хватает. Сам знаешь…

Да, Волин знал. Знал, что даже в отличие от штрафников-истребителей, которые делали по пять-шесть вылетов за день, и обычные летчики-штурмовики долго не жили. А уж штрафники-штурмовики — и подавно! Вот и в предстоящем вылете им предстоит самая сложная и смертельно опасная работа. Ну, ничего, не первый раз — прорвемся!

Глава 21. ШТУРМОВОЙ УДАР

Размещение на аэродроме штрафников-истребителей еще и штурмовиков породило настоящий «жилищный кризис». Летчики и воздушные стрелки располагались и прямо на полу в просторном блиндаже «летного общежития», и в землянках и блиндажах технического состава. Правда, последним спокойная ночь явно луной не светила. Летчики-истребители и экипажи штурмовиков засыпали под рев моторов.

Это техники готовили самолеты к предстоящему боевому вылету. В связи с этим на полевую площадку истребителей-штрафников перебросили техников из штрафной эскадрильи, целый караван грузовиков с боеприпасами, а также бензо- и маслозаправщики и даже ПАРМ — передвижную авиаремонтную мастерскую. Это на случай повторного вылета.

Вереница грязных и мокрых, едва выбравшихся с разбитых дорог грузовиков и груженных ящиками телег имела весьма плачевный вид. Несмотря на то что разлив полноводной Кубани за прошедшие дни сильно сократился, временами шоферам приходилось вытаскивать полуторки, пятитонки и ленд-лизовские «Студебекеры» из грязи на руках, на «раз-два взяли!».

Тем не менее машины пришли вовремя, и грозные «крылатые танки» и легкокрылые истребители Яковлева поступили в полное распоряжение технического люда.

И теперь в ночи мелькали фонарики мотористов, ревели регулируемые двигатели раскапотированных самолетов. Глухо переговаривались, позвякивая гаечными ключами, техники. Размеренная рабочая суета продолжалась до рассвета.

Оружейники проверяли и подвешивали на держатели под широкими крыльями штурмовиков реактивные снаряды, осторожно вворачивали взрыватели в гнезда авиабомб. Позвякивали, укладываясь в коробки боекомплекта, снарядные и патронные ленты, медно блестя гильзами в первых лучах восходящего солнца. Ночь пролетела незаметно.

Летчики выходили из блиндажей, умывались, отфыркиваясь, ледяной водой. Бриться ввиду важности предстоящего вылета никто не стал, даже с вечера — не дай бог, еще беду накличешь…

Собрались на мокрых от росы пустых ящиках из-под боеприпасов. Командиры повторили боевую задачу, а также порядок взлета и маршрут. Летчики еще раз проверили у себя на картах ЛБС — «линию боевого соприкосновения», так по-летному сухо называлась линия фронта.

Молоденький лейтенант, поблескивая стеклами круглых очков в железной оправе, прочитал метеосводку. Она порадовала: по маршруту облачность с нижней границей по высоте 800-1100 метров, в районе цели — ясно. Можно рассчитывать на внезапность.

Оставшийся час перед вылетом тянулся невыносимо медленно, как капли пота на отрешенных лицах летчиков и воздушных стрелков, — мысленно они уже были в воздухе.

Наконец, прозвучала долгожданная команда:

— По машинам!

Летчики надевали парашюты и привычно падали в объятия бронеспинок и привязных ремней.

Взлетали сначала тяжело груженные бомбами и ракетами, снарядами и патронами Ил-2, легкокрылые и стремительные Як-9 и Як-7Б играючи нагнали их в воздухе.

* * *

Но они все были лишь авангардом основных сил штурмовой и истребительной авиации. Высоко в небе промелькнули «красноносые» гвардейские «Аэрокобры», и тут же в эфире раздался чуть глуховатый, с хрипотцой голос:

— Я — Покрышкин, прием, «Борода», сохраняй высоту, будь внимательнее!

— Я — «Борода», Сашка, тебя понял, — ответил бесшабашный капитан Вадим Фадеев, командир второй эскадрильи Шестнадцатого гвардейского авиаполка и верный друг комэска первой, капитана Александра Покрышкина.

Гвардейцы направлялись на «расчистку» воздушного пространства, и многим асам люфтваффе предстояло сегодня превратиться в мусор искореженного дюраля на дне притоков Кубани или в ее многочисленных непролазных плавнях.

Да, это была силища! Настоящая воздушная армада!

Командование на этот раз предусмотрело все.