Штрафбаты Гитлера. Живые мертвецы вермахта

Посреди Швабских Альп, представляющих собой горный ландшафт, располагался полигон Хойберг. В Хойберге находилось множество казарм и бараков, способных вместить в себя до 9000 человек. Полигон Хойберг не одно десятилетие продолжал воинские традиции. В 1913 году он наряду с полигонами в Дёберитце, Альтенграбове, Кёнигсбрюке считался одним из оплотов рейхсвера, где царила строжайшая дисциплина. После поражения Германии в Первой мировой войне полигон использовался для общественно-полезных целей. Все изменилось, когда к власти пришли национал-социалисты. В апреле 1933 года там был создан концентрационный лагерь. Это был первый концентрационный лагерь в Вюртемберге, за которым последовало возникновение других. В те времена лагерь Хойберг фактически был отрезан от внешнего мира. В его окрестностях не было ни хуторов, ни деревень. Это была прямо-таки идеальная территория для набиравших силу СС, которые могли использовать Хойберг по своему усмотрению. Никто из посторонних не смог бы увидеть истязаний и издевательств над арестантами. Поначалу лагерь Хойберг рассчитывался на две тысячи заключенных. Однако со временем здесь оказалось 15 тысяч антифашистов. Перелом в судьбе лагеря случился в ноябре 1933 года, когда рейхсвер потребовал вернуть принадлежавшие ему когда-то земли и строения. В период 1942–1943 годов полигон стал учебной базой для служащих 999-х батальонов. Именно там выяснилось, что ряд рекрутов просто-напросто не могут нести службу в будущей «африканской бригаде».

Тогда один из командиров полка, позже ставшего африканской 999-й дивизией, заявил: «Я лучше пойду на фронт с неполностью укомплектованной частью, нежели с людьми, которым не доверяю». Отобранные военными судами и врачами 999-е после консультаций с Верховным командованием сухопутных сил были незамедлительно направлены в состав 500-го батальона. Уже в октябре 1942 года несколько сотен 999-х сначала постепенно прибывали в Фульду, а затем в Скерневице. В 500-м батальоне появление «нового человеческого материала» отнюдь не вызвало энтузиазма. Альберт Майнц, политический заключенный, который попал в число 999-х в декабре 1942 года, после войны вспоминал о том, как прибыл в Фульду в составе группы из 200 человек: «Мне постоянно вспоминаются казарменные шутки майора Хюнербайна, которого вояки называли не иначе как «мешок с костями». По прибытии в Фульду он лично построил нас во дворе казарм 500-го батальона. Осмотрев нас, он произнес: «Удивительно, что кому-то пришло в голову прислать 999-х, которые отморозили себе задницу в Штеттине. Вы полагаете, что из таких людей, которые даже с гигиенической точки зрения ниже всякого уровня, да вдобавок заражены коммунистическими бациллами, можно сделать отличных бойцов для Восточного фронта? Нет, из этого ничего не получится! Во всяком случае, не в моей части!» Затем Хюнербайн повернулся и пошагал вон. «Да будет так!» — подумали мы. Жаль, что мы не могли поаплодировать ему. Но тут майор будто бы прочитал наши мысли, он повернулся, поднял свою трость и закричал: «Через четыре недели вас выкинут отсюда, не будь я майор Хюнербайн!»

Слова майора об «отличных бойцах» еще раз наводят на мысль, что обозначение 500-х батальонов как частей «особого назначения», диктовалось не только их испытательным характером, но и «ударным» предназначением. Майор Хюнербайн, как и обещал, предпринял все меры, чтобы за любым предлогом избавиться от 999-х. Некоторое время спустя про то, что эти 999-е не могут служить в «тропических частях», забыли, и их всех направили обратно в Хойберг. Но тем не менее при активном обсуждении судьбы 999-х выяснилось, что часть из них могут быть годны к нестроевой службе. По этому поводу начальник штаба Хойберга жаловался в своем письме от 19 апреля 1943 года командиру африканской 999-й дивизии: «В настоящий момент очень сложно провести пополнение рекрутов, так как из 500-го батальона возвращено 165 человек, которые медицинской комиссией признаны якобы годными к несению строевой службы. Поскольку эти 165 человек в действительности оказались негодными к службе в полевых условиях, то я сейчас упорно пытаюсь куда-нибудь их спихнуть».