Штирлиц без грима. Семнадцать мгновений вранья

Клим Дегтярев ШТИРЛИЦ БЕЗ ГРИМА. СЕМНАДЦАТЬ МГНОВЕНИЙ ВРАНЬЯ

Предисловие

В 1968 году на экраны страны вышел телевизионный фильм «Щит и меч», который снял режиссер-фронтовик Владимир Басов. Первая советская лента про разведчиков военных лет, в которой пафоса, штампов и окарикатуривания противника было минимум, зато были острый сюжет, отличные актерские работы, сильные характеры, безусловное уважение к силе и уму врага, а еще психологическая достоверность и реалистичность в показе повседневной работы советских разведчиков.

На этой кинокартине выросло не одно поколение советских людей, для которых понятия Родина и Отечество были не просто словами. А показанный в фильме образ чекиста совершенно не совпадал с тем, что пыталась навязать официальная советская пропаганда, и тем, что существует сейчас.

Справедливости ради отметим, что съемочная группа «Щита и меча», а не «Семнадцати мгновений весны» впервые выехала за границу для съемок большинства эпизодов кинокартины. Да и идея одеть массовку в немецкие мундиры принадлежала Владимиру Басову.

Прошло пять лет, и на телевизионном экране появился Штирлиц. Персонаж, словно сошедший с одного из отечественных агитационных плакатов того времени, мгновенно завоевавший популярность в советском обществе. Каждый нашел что-то свое. Для женщин он стал воплощением идеального мужа (всегда трезвый, хранящий верность супруге, способный на решительные поступки и т. п.). Для интеллигенции — пример того, как можно эффективно сопротивляться тоталитарному режиму. Для остальных граждан СССР — возможность побывать, пусть и «виртуально», в Германии и Швейцарии.

Даже руководители Лубянки остались довольны «Семнадцатью мгновениями весны». Ведь фильм якобы сняли с санкции самого председателя КГБ Юрия Андропова. В конце шестидесятых годов прошлого века он позвонил Юлиану Семенову и сказал, что настало время рассказать о работе наших разведчиков в нацистской Германии. [1]Так гласит одна из легенд, связанных с этой картиной. А вот то, что на съемочной площадке трудилась группа «товарищей в погонах», — действительно так. Вот только их участие не помогло избежать многочисленных ошибок.

Другая легенда — картину использовали для обучения молодых сотрудников КГБ. [2]Непонятно, правда, чему могли научиться будущие Штирлицы. Разве только романтике будущей профессии. Так тогда молодые люди из-за нее и шли работать на Лубянку. И главную роль в их выборе сыграла не эта картина, а «Щит и меч».

Народ и руководство страны проявили поразительное единодушие в оценке картины. По стране начали циркулировать многочисленные анекдоты про Штирлица (было два фильма, персонажи которых перешли в народный фольклор: «Чапаев» (Петька, Анка и Василий Иванович) и «Гусарская баллада» (поручик Ржевский). А в 1976 году творческий коллектив фильма был удостоен Государственной премии РСФСР имени братьев Васильевых.

Недовольны «Семнадцатью мгновениями весны» остались лишь немногочисленные специалисты (историки и ветераны спецслужб) по нацистской Германии, но свое мнение они предпочитали не высказывать вслух. Первые не хотели вступать в конфликт с властями, а вторые — из-за режима секретности.

Прошло много лет, а миф о фильме «Семнадцать мгновений весны» как документально-художественном рассказе о работе советской внешней разведки в годы Великой Отечественной войны продолжает жить. Отечественные «рыцари плаща и кинжала» совершили множество подвигов на фронтах «тайной войны» (подробности большинства из них остаются секретными и в наши дни), но их работа очень сильно отличалась от той, что продемонстрирована в кинокартине. Да и с позиции исторической достоверности фильм сложно назвать документальным.

Часть первая СЕМНАДЦАТЬ МГНОВЕНИЙ «КИНОЛЯПОВ»

Съемочные группы (режиссеры, сценаристы, художники по костюмам и др.) художественных кинокартин в отличие от создателей документальных фильмов имеют право на ошибку. В большинстве случаев внимательный зритель прощает такие «киноляпы».

Ошибки в многосерийном телефильме «Семнадцать мгновений весны».

Вот уже неделю в маленьком кабачке «Elefant» на окраине Берлина Штирлиц ждал прибытия связного. На исходе вечера в воскресенье в кабачок вошел усталый и изможденный человек в стоптанных сапогах, длинной кавалерийской шинели до пят, в буденновке и с рацией за плечами. Шестым чувством разведчика, выработанным годами, Штирлиц понял: это и есть связной.