Штабс-ротмистр

Бой на одних только плетениях огня уравнивает Одарённого шестого и четвёртого уровня, разница лишь в количестве Энергии, которую тот способен превратить за час в море сплошного пламени.

Твари движутся быстро. Их можно, конечно, рассечь воздушными стрелами, но тогда придётся долго выцеливать каждую с риском, что остальные окружат Одарённого и оцепивший его пехотный взвод, тогда всем крышка.

Граф не видел свой кристалл. Но готов был поклясться, рано или поздно, скорее — рано, он просто треснет от перегрузки, превратив небрежного владельца в ординара.

Пробой превзошёл все, ранее случавшиеся. Часть города просто сгинула в никуда, провал, постепенно расширяющийся, достиг залива, и там вода буквально кипела, а из неё всё выпрыгивали существа, отличающиеся от ранее известных и изученных.

Пересказанные Искровым слухи о задержке русских войск оказались полной чушью. Совет Великих Князей мобилизовал более сотни воздушных кораблей со всей планеты для перевозки в Центральную Америку казаков и княжьих гвардейцев. Но даже самый ходкий дирижабль, сжигающий прорву Энергии в полёте, тратит на дорогу от Торжка трое суток. Гелиевые да на бензине — до шести-семи.

В Веракрусе наверняка не осталось ничего живого — земного происхождения. Сожрав всё съестное вокруг пробоя, твари принялись расползаться. И остановить их не хватало сил. Батальон гвардии Львова занял самое горячее направление — на запад от зоны катастрофы. Словно чувствуя, что ближе всего Мехико, город с восхитительным количеством человеческого мяса, твари пёрли напролом и в самом большом количестве. Гибель первых никак не отпугивала вторых. Более того, каждая последующая волна начинала с пожирания обгоревших и напичканных пулями останков прежней, чтоб броситься вперёд с новыми силами.

Винтовочные пули, возможно, ослабляли монстров, пуская им кровь. Но не останавливали. И, скорее всего, распаляли в них новую ярость. Поэтому Одарённые из задуманной силы поддержки стрелков превратились в главных истребителей пришельцев, ординаров рептилии смели бы и съели.

Трое суток в режиме: два часа боя — два часа отдыха.

Одарённых не хватало, на и не все они способны воевать. Тот же Искров владеет защитой, но не атакующими плетениями, оттого на передовой был практически бесполезен. Поэтому в первой линии цепью лежали на земле и стояли на колене казаки, выпуская обойму за обойму из винтовок. Прорвётся чудовище ближе — ухватит кого-то из них, отвлечётся на трапезу, дав Одарённому время метнуть очередной фаербол или воздушное копьё.

Тышкевич не потерял ещё никого. А справа и слева казаки гибли. Сменялись через час. Перед каждым Одарённым занимало позицию двадцать человек, уходило пятнадцать-семнадцать. Никто из уцелевших не воспротивился снова идти в бой, хоть не дураки, понимали — с каждым разом шанс попасться на корм всё выше и выше.

Стреляли. И гибли. Выжившие снова падали на колено и стреляли, стреляли…

К исходу четвёртых суток Тышкевич потерял сознание, в тыл отнесли на руках. Когда сумел-таки раскрыть глаза, увидел лица склонившихся над ним Митина и Искрова.

— Кристалл едва виден, ваше высокоблагородие, — доложил корнет. — Слабей, чем у иного ординара.

Полковник выругался, потеряв одного из самых сильных истребителей нечисти, а пополнение прибывало в недостаточном количестве.

— К целителю и в тыл! Чтоб через сутки вернулся на передовую.

Граф снова провалился в забытьё.

Сколько пролежал в крайнем истощении, он не знал. Очнулся под пологом из серо-белой ткани, в походной палатке.

Пахло дезинфекцией. От входа, закрытого сеткой от насекомых, тянуло ароматом тропических растений и теплом. Здесь в ноябре куда жарче, нежели в средней полосе России летом.

Вглядевшись в тонкий мир, обнаружил затейливую вязь тонких целительских плетений, обвивших тело как кокон. Они смотрелись зелёными и оранжевыми нитями, сплетёнными затейливым образом. Судя по всему — ничего страшного, заставляющего, например, восстановиться утраченному органу. Когда получил в грудь ледяное копьё на Ярославском полигоне, нити были в полпальца толщиной и пульсировали.

Кристалл не треснул, конечно, хоть Энергии в нём не шибко много. Силы восстанавливаются?

По матерчатому потолку поползла муха, крупная, как большинство виденных им тропических инсектов. Посидела, потёрла лапки, а потом спикировала прямо на лицо.

Виктор Сергеевич отмахнулся. Назойливое насекомое не улетело, а снова устроилось на ткани, выбирая момент для новой экскурсии ко лбу.

Чем бы её прихлопнуть… Физических сил ещё меньше, чем магических. Пустить фаербол? Но даже самый мелкий прожжёт дырищу в палатке.

Рассматривая крылатого неприятеля, граф вдруг вспомнил фокус с согреванием воды в самоваре и в чашке. Зря, конечно, не отшлифовал потом. Это первый раз сложно — правильно запустить каждую нить, соединить их в нужных местах и под правильным углом, чтоб пущенная по ним энергия дала желаемое действие. Но когда пускаешь в ход отработанное плетение либо уже заключённое в амулете создавшим его Одарённым, хватит доли секунды. Сначала не выйдет, чтоб по щелчку пальцев — и готово.