Штабс-капитан Круглов

Освободиться удалось только к вечеру. С аппетитом поужинал и глянул на стоящий в углу телевизор. Однако желания смотреть на брызжущих слюной глашатаев перестройки не возникло. Опять будут мусолить сталинские репрессии, смачно расписывая муки и беды безвинно пострадавших от режима… А того пуще, новости. Шельмование МВД и Комитета, сидящие в кружок, мутные от выпитого накануне обозреватели Сгляда. Постыдный фарс репортажей с заседания ВС и трепачей президентского совета.

Он осторожно поднялся с кровати, вдел ноги в казенные тапочки. А ничего. – Оглядел себя в висящем у выхода зеркале. Над полосатой пижамой разглядел свое лицо. В меру мужественное, чуть может полноватое, но в целом… Он поправил густые каштановые волосы. Вот тебе и … Прядь зачесанных назад волос явно выделялась. Поседел? Не мудрено. – Критично осмотрел пегую прядь. Ну не красить-же, сойдет.

Короткая прогулка по коридору завершилась у дверей в соседнюю палату.

Принимай гостя, хозяин. – Стукнул он в косяк.

Лежащий на кровати мужчина повернул к нему голову, по лицу скользнула легкая тень. Однако мгновенно справился с собой и поднялся, разведя губы в ответной улыбке. – Здравствуйте, Максим Андреевич. Не рано вставать-то? – Капитан пожал протянутую руку.

– А вот меня и смысла класть не было, Медведь подстраховался… – Пояснил о н причину своего нахождения в больничной палате.

– Максим опустился в кресло. – Спасибо тебе… Андрей.

– Спасибо. – Повторил Макс, и добавил, – вижу, что приход мой тебе…, он помялся, – в тягость что-ли. – Извини тогда.

Офицер едва заметно повел плечом. – Никак нет, Максим Андреевич, о чем вы.

– Ну, как скажешь. – Владимиров покрутил ладонью в воздухе, задав безмолвный вопрос.

Алексеев недоуменно оглянулся, но поняв, что имеет в виду гость, усмехнулся, впервые за все время.

– Не могу знать. – Ответил он. – Мне не докладывают.

Прослушки Максим не опасался. Не то время, да и люди уже не те. Качающегося на своем троне Генсека окружали куда менее профессиональной опекой, чем в прежние, застойные годы.

Поняв, что разговор не складывается, хотел уже встать, чтобы вернуться в свою палату, однако глянул на тумбочку, и протянул руку.

– Можно, – спросил у хозяина, взяв с полированной столешницы потрепанную книжку.

– Нострадамус. – Напечатанная на желтой, газетной бумаге, брошюрка смотрелась здесь в безликом комфорте кремлевской больницы слегка чужеродно. – Твое? – Спросил Макс.

– А, это. Нет. Оставил кто-то. – Не моргнув глазом ответил капитан. – Берите, если хотите.

Максим улыбнулся. – Спасибо. В этом издании, переводчики такого наворотили, лучше и не читать.

– А вы, что в оригинале читали? – Проявил некоторый интерес к беседе офицер.

– Слушай, мы не на работе, да и возраст, похоже рядом, брось выкать. – Попросил Владимиров. Он положил книжку обратно на стол. – Ерунда на мой взгляд. Задним числом к любому событию привязать можно. Он вдруг задумался, и с некоторым даже удивлением произнес. – Хотя? А нужно ли нам это? Знать?

Капитан подумал. – Мне? Наверное, не помешало. Когда из Альфы сюда сманили. Очень бы пригодилось.

– А что так? – Макс огляделся. Чисто, тепло, подопечные люди спокойные. Чем не жизнь.

– Не мое. – Отозвался вдруг Алексеев. – Скучно и противно. Он чуть запнулся. – Вы, раз уж такой разговор зашел, словечко Медведю замолвите. Мол, хам и скотина. Пусть он меня обратно переведет…

"Вот тебе и на". – Озадачился Максим. – А я думал, что здесь служба элитная.

– Может и так. – Офицер глянул в окно. – Только…

– Ну а сам чего? – Задал Владимиров риторический вопрос, и добавил. – Не полез бы за мной, глядишь и уволили.

– Это другое. – Отозвался капитан. – Я за вас головой отвечал. Да и не думал, если честно, тогда ни о чем другом. Не до того было.

– Знаешь, что если ты не прекратишь, я тоже на вы перейду. – Видя, что офицер категорически не настроен сокращать дистанцию, предупредил Макс. – Будем, как два идиота… в халатах выкать.

Алексеев улыбнулся. – Хорошо, уговорил. Все равно я уже решил, после выхода отсюда буду рапорт писать, так, что теперь можно.

– Вот и молодец. – Произнес советник улыбнувшись. Теперь, когда он пообщался со здоровяком, тот отчего-то вызвал непонятную симпатию. – Простой, честный парень. И дело вовсе не в том, что спас. Тут все куда сложнее. Затянутые в рамки чинопочитания сотрудники охраны вызывали двоякое чувство. С одной стороны вроде и охраняют тебя, а с другой, словно бы и стерегут. Оттого и двойственные впечатления… – Владимиров вновь глянул на книжку.

– Интересно, а помогло бы, если знать, что будет? Не в намеками, как у этого, Нострадамуса, а точно и в деталях. – Произнес он, и сам удивился сказанному.

– Не знаю. – Сергей тоже перевел взгляд на потрепанный переплет. – Нас, когда в командировку к шаху посылали, приятель мой сон видел. Будто убьют его. И не кто ни будь а свои. Удивился еще. Мне сказал, я тоже посмеялся. Чепуха мол… А в итоге все так и вышло… Он не закончил.