Как только мы достигаем этого покоя, витальное и ментальное предпочтение утрачивает свою силу, нарушающую состояние уравновешенности, и остается лишь как поверхностная привычка ума. Витальное согласие или отказ, большая готовность встретить скорее это, а не то событие, ментальное принятие или непринятие, предпочтение этой более близкой, а не той более далекой мысли или истины, настаивание на этом, а не на том начинании, ведущем к этому, а не к тому результату, становится поверхностным механизмом, все еще помогающим нам понять, куда Владыка нашего существа собирается направить или в данный момент направляет Шакти. Но все это утрачивает беспокойный характер сильной эгоистической воли, труднопреодолимого желания, упорного предпочтения. Эти внешние реакции могут какое-то время сохраняться в ослабленной форме, но по мере того, как покой бесстрастия нарастает, углубляется, становится более основополагающим и незыблемым, гхана (ghana), они исчезают, перестают влиять на ментальную и витальную субстанцию или могут лишь изредка затрагивать поверхность наиболее внешнего физического ума, будучи не в состоянии проникнуть внутрь. В конце концов, даже эти рецидивы, эти волнения, возникающие на поверхности, у врат ума, прекращаются. Тогда у нас может возникнуть ясное восприятие и реальное переживание того, что все в нас делается и направляется Владыкой нашего существа, yathā prayukto’smi, tathā karomi, – во что прежде мы лишь твердо верили или о чем непрестанно думали, иногда чувствуя или смутно прозревая божественную деятельность позади изменений нашей индивидуальной природы. Теперь мы можем ясно видеть, что все движения определяются Шакти, божественной силой в нас, подчиняющейся указаниям Пуруши, и хотя, вне всякого сомнения, они все еще остаются личностными, облеченными в более низкую и ограниченную ментальную форму, они перестают быть преимущественно эгоистичными и несовершенными, явно и сильно искаженными. После этого нам необходимо подняться на еще более высокую ступень. Ибо совершенное действие и восприятие должны определяться не ментальными или витальными предпочтениями, а озаряющей и вдохновляющей духовной волей, являющейся силой Шакти, которая становится непосредственным и подлинным источником наших действий. Когда я говорю, что мне поручена определенная работа, что я действую, я все еще привношу в свою деятельность ограничивающий личностный элемент и реакцию ума. Но это Владыка намерен осуществлять свои труды, используя меня как свой инструмент, следовательно, во мне не должно быть ни ментального, ни какого-то иного предпочтения, способного ограничить, вмешаться или стать причиной несовершенной работы. Ум должен стать безмолвным светлым проводником откровений супраментальной Истины, а также Воли, пребывающей в свете этой Истины. Благодаря этому наша деятельность станет деятельностью этого высочайшего Бытия и Истины, а не некой ограниченной или искаженной интерпретацией ума. Любые ограничения, избирательность или зависимость будут условиями, которыми Божественное намеренно ограничивает самого себя в индивидууме в данный момент времени для осуществления собственного замысла, а не результатом связывающих, окончательных и невежественных установок ума. Мысль и воля будут тогда исходить из сияющего Бесконечного и облекаться в форму, которая не исключит других форм выражения, а скорее, укажет им их точное место относительно себя, объемля или даже трансформируя и превращая их в более великие формации божественного знания и действия.
Сначала приходящий покой характеризуется совершенной умиротворенностью, полным отсутствием беспокойства, тревоги или печали. По мере роста уравновешенности, он будет все более и более углубляться, приобретая черты духовной легкости и счастья. Это та абсолютная радость, которую дух находит в самом себе и которая не зависит ни от чего внешнего, нирашрайя (nirāśraya). В Гите она описывается как antaḥ-sukho antarārāmaḥ,[8] как brahmasaṁsparśam atyantaṁ sukham aśnute[9] , безмерное внутреннее счастье. Ничто не может нарушить это счастье, оно распространяется все шире и шире, и даже восприятие душой внешней действительности начинает подчиняться закону этой духовной радости. Но поскольку основой этого счастья все еще остается покой, оно ощущается как невозмутимая и спокойная радость, ahaituka. По мере роста супраментального света нисходит более великая Ананда, которая является основой безграничного восторга духа, и дух уже может бесконечно наслаждаться всем, чем он является и становится, всем, что он видит и переживает, а Шакти – радостно и светоносно вершить труды Божественного и вкушать его Ананду во всех мирах.