Шпионский берег

— Буду признательна, спасибо. — Я положила два доллара на кофе.

Деклан говорит: — Ты придешь сегодня в книжную группу? Прошло два месяца с момента твоего последнего посещения. Мы скучаем по тебе.

— Какую книгу вы обсуждаете?

— Путешествие Ибн Баттуты. Ингрид её выбрала, — говорит Бен.

— Я уже читала её.

— Тогда ты можешь дать нам пояснения, — говорит Деклан, — потому что мы с Беном еще не сделали домашнее задание. Сегодня вечером мы встречаемся в доме Ингрид и Ллойда. В шесть часов мартини. Имея в своем распоряжении несколько таких людей, возможно, мы сможем пропустить обсуждение книги и вместо этого сразу перейти к рассмотрению местных сплетен. Можем ли мы рассчитывать на тебя?

— Я подумаю.

— Это не ответ, — рывкает Бен. Он пытается заставить меня прийти. Мне всегда было интересно, насколько хорошо этот образ гангстера работал на него, когда он был в поле. Меня он, конечно, никогда не пугал.

— Хорошо, я буду там, — говорю я.

— А я прослежу, чтобы твоя любимая водка была со льдом, — говорит Деклан.

- “Бельведер”.

Деклан смеется. — Ну правда, Мэгс, неужели ты думаешь, я забыл, какую ты любишь водку?

Конечно, он знает, что я предпочитаю водку. За красивой шевелюрой Деклана скрывается умение разбираться в деталях и талант к иностранным языкам, который и позволил ему выучить их семь. Я сдалась на трёх.

Вернувшись в машину, я еду домой по проселочным дорогам, ухабистым от наледи, через черно-белый пейзаж с голыми деревьями и заснеженными полями. Это не то место, где я представляла себя в конце своей жизни. Я выросла в месте, где было пыльное, жаркое и ослепительно яркое лето, и моя первая зима в штате Мэн была непростой. Я научилась колоть дрова, ездить по льду и размораживать замерзшие трубы, и я поняла, что человек никогда не бывает слишком старым, чтобы адаптироваться. Когда я была молода и представлял себе обстановку для идеального уединения, я мечтала, что это будет вилла на вершине холма на острове Самуи или домик на дереве на полуострове Оса, где мне будут петь серенады птицы и обезьяны-ревуны. Это были места, которые я знала и любила, места, куда, в конце концов, я не смогла сбежать.

Потому что они ожидали, что я буду именно там. Быть предсказуемым — это всегда первая ошибка.

На моем телефоне раздается звуковой сигнал.

Я опускаю взгляд на экран, и то, что я вижу, заставляет меня нажать на тормоза. Я съезжаю на обочину и смотрю на изображения. Это видеозапись с моей системы безопасности. Кто-то только что вошел в мой дом.

Я могла бы позвонить в местную полицию, чтобы она отреагировала, но они наверняка зададут вопросы, на которые я, возможно, не захочу отвечать. В полицейском управлении Пьюрити работают всего шесть штатных сотрудников, и до сих пор у меня не было никаких причин взаимодействовать с ними. Я хочу, чтобы так и оставалось, даже если это означает, что мне придется справляться с возникшей ситуацией самостоятельно.

Я выезжаю обратно на дорогу.

Когда я проезжаю мимо колоннады сахарных кленов и останавливаюсь перед своим фермерским домом, мой пульс уже несётся галопом. На мгновение я остаюсь в своем грузовике, глядя на крыльцо. Ничто не выглядит необычным. Входная дверь закрыта, а лопата для снега лежит там же, где я ее и оставила, прислонившись к стопке дров. Злоумышленник хочет ослабить мою бдительность, заставив поверить, что все в порядке.

Я сыграю по его правилам.

Я вылезаю из грузовика и несу мешок с картошкой и корм для цыплят на крыльцо. Там я бросаю их, позволяя им приземлиться с громким стуком. Когда я достаю ключи от дома, каждый нерв ощущается чрезвычайно настроенным, усиливающим каждое ощущение. Шелест ветвей дерева, поцелуй холодного ветра на моей щеке.

Я замечаю, что нить накала на моем дверном косяке сломана.

Это такая примитивная тактика в наш электронный век домашнего наблюдения, но цифровые системы могут выйти из строя или быть взломаны. За последние несколько месяцев я стала беспечна, не всегда утруждая себя закреплением этой нити, тонкой, как паутинка, но то, что я услышала сегодня утром в доме Лютера, заставило меня возобновить эту предосторожность.

Я отпираю дверь и толкаю ее ботинком, и в поле зрения появляется прихожая. Мои ботинки выстроились в ряд под скамейкой, пальто висят на крючках. Пол зернистый от въевшегося песка и грязи. Пока все выглядит нормально. Слева от меня находится гостиная. Я заглядываю в дверной проем и вижу диван, кресла с подголовниками, сложенные дрова у камина. Незваного гостя не видно.

Я поворачиваю направо и захожу на кухню, стараясь не наступать на половицу, которая неизменно скрипит. Я вижу свою кофейную чашку и тарелки из-под завтрака в раковине, кожуру грейпфрута в ведре для компоста. Рассыпанные гранулы сахара искрятся на столе. Все так, как я оставила, за исключением одной вещи: запаха незнакомого шампуня.

Проблемная половица скрипит у меня за спиной. Я поворачиваюсь лицом к незваному гостю.