Шпионов, диверсантов и вредителей уничтожим до конца!

Когда в свите Лелиуса опознали одного офицера, находившегося в этой делегации под видом раба, то Лелиус, для того чтобы отвести от себя подозрение, вынужден был выпороть этого офицера и этим доказать, что тот раб, а не офицер. Но и этот маневр, видимо, не удался, и членам делегации все-таки не давали расхаживать по лагерю. Их держали очень близко от дома, окружали всякими почестями, а в лагерь не пускали. Тогда Лелиус пустился на примитивный, но для того времени очень интересный прием. Он приказал своему слуге угнать одну из его лошадей. Тот так и сделал. На следующий день Лелиус заявил, что у него украли коня. Его укоряли, что этого не может быть. Но Лелиус попросил разрешения посмотреть самому и убедиться, что его коня в лагере нет. Получив разрешение проехать по лагерю, он, конечно, не столько искал своего коня, сколько разведывал о вооружении и настроениях в лагере своего будущего противника. Если более двух тысяч лет тому назад это был довольно удачный прием, то сейчас эти приемы выглядят очень наивно. Однако этот прием показывает, как упорно действовали разведчики древнейших времен для выполнения поставленной цели.

* _* *

Несколько фактов из деятельности царской русской разведки. Известно, что во Время русско-японской войны японцы очень много выиграли от того, что у них была хорошо поставлена разведывательная служба, что они хорошо изучили состояние вооружений, расположение частей русской армии, состояние продовольственного снабжения и т. д.

Бездарное командование царской армии долгое время не понимало огромного значения разведки. Во время русско-японской войны 1904–1905 гг. служба разведки у русских почти отсутствовала. «В начале войны, — пишёт генерал Мартынов, — произошел такой крайне прискорбный факт. Богатый китайский купец Тифонтай, которому принадлежали склады, магазины и конторы почти во всех городах Манчжурии, предложил нам организовать шпионаж, прося за это 3 млн. руб., но цена нам показалась слишком высокой, и мы отказались».

Царской армии вскоре пришлось убедиться в печальных последствиях этой недооценки разведывательной службы. Японцы, широко организовавшие разведку, получали через своих многочисленных агентов важные сведения о группировке сил и передвижениях, происходивших в тылу у русских. Это давало им преимущество, приносило победы. «У нас было много кавалерии и мало шпионов, поэтому мы были все время плохо осведомлены, — признает русский генерал Штакельберг. — Наш противник имел мало кавалерии, но много секретных агентов и знал все своевременно».

Только после неудачной для России русско-японской войны генеральный штаб царской армии начинает по-серьезному создавать свою разведку, И уже в годы империалистической войны русский генеральный штаб, учтя уроки русско-японской войны, широко использовал разведывательную службу. Но методы и приемы разведки были не всегда так изощрены, как это было у иностранных разведок. Интересен следующий факт.

Перед империалистической войной начальником разведывательного отдела Варшавского военного округа был некий полковник Батюшин. Перед войной русской разведке, очевидно, были известны кое-какие данные о намерениях немцев. Русская разведка очень интересовалась восточными крепостями Германии. Полковник Батюшин разъезжал в штатском костюме мимо этих крепостей и путем всевозможных комбинаций и подкупов ему удалось завербовать в разведчики писарей в крепостях Торн и Бреслау. Эти два писаря давали полковнику полные сведения о состоянии восточных крепостей. Полковник Батюшин снабдил их фотографическим аппаратом, и они удачно снимали все что было необходимо. До поры до времени дело шло хорошо. Полковник Батюшин сам выезжал в Торн и Бреслау, инструктировал своих разведчиков и получал от них материал. Когда материала накопилось достаточно, а полковник долгое время не приезжал, один из разведчиков сам решил свезти материал и пустился в довольно странное путешествие. Из Торна в Варшаву он поехал через Париж, а на обратном пути немцы арестовали его. После ареста выяснилось, что этот разведчик одни и те же материалы продавал сразу двум штабам: русскому и французскому. Для этой-то цели он и заезжал в Париж. Если бы он поехал прямо в Варшаву, то его путешествие не показалось бы странным и он, может быть, не был бы разоблачен.

В разведке продуманная и хорошо организованная связь, как и во всякой войне, имеет решающее значение. О значении связи для разведывательных целей хорошо знали еще в древние времена.

Интересен такой пример. Тиран города Милета Гистией, которого персидский царь Дарий содержал в почетном плену при своем дворе в Сузе, решил подстрекнуть своего зятя Аристагора, тирана Милетского, к восстанию против персов. Не решаясь открыто писать Аристагору из опасения, чтобы его гонцы не были перехвачены дорожными стражниками, Гистией прибег к следующей хитрости: он обрил голову раба, в верности которого не сомневался, и наколол на коже головы слова: «Гистией Аристагору. Устрой восстание Ионии».