Шпионка, пришедшая с севера

Тане отвели собственную комнату, весьма милую, с окнами, выходившими в сад. По утрам девушка могла наблюдать за тем, как трудолюбивый садовник возился с клумбами, на которых пылали алые звезды из цветов.

В посольстве стало скучно через два дня. Имелась масса запретов: нельзя громко говорить, нельзя покидать территорию, нельзя мешать важной работе, даже с отцом поговорить нельзя. Таня пыталась попасть к нему, однако каждый раз у двери кабинета ее встречала Алла.

— Таня, тебе нельзя, Виктор Викторович занят, — говорила она.

Таня пыталась позвонить ему по внутреннему телефону — постоянно занято. Отца она видела по вечерам, и то мельком.

— Ну как, дочка, нравится? — спрашивал он ее и, не дожидаясь ответа, продолжал: — Я знал, что тебе понравится, поэтому и пригласил тебя в Бертран.

— Папа, здесь несколько… несколько… однообразно, — попыталась подобрать нужное слово Таня. Не могла же она сказать, что ей до ужаса надоело торчать в комнате, перечитывать бертранские газеты, в который раз обсуждавшие тему, кто станет новой подругой великого князя Клода-Ноэля, наблюдать за тем, как садовник миллиметр за миллиметром подстригает кустарники.

И так — каждый день? Не может быть! Возможно, ее представления о жизни дипломатов были несколько преувеличенными, если не сказать превратными, но постоянно жить в замкнутом мирке…

Выбираться в Бертран было категорически запрещено, однако на выходных Виктор Викторович взялся сам показать жене и дочери княжество. Аллу более всего интересовали виллы знаменитостей, причал, около которого колыхались белоснежные катера и яхты, рестораны и магазины. К великому счастью, по причине уикэнда все магазины были закрыты, по московскому опыту Таня знала — мачеха могла перебирать и примерять вещи день напролет.

— Великолепный дворец, — вздохнула Алла, когда они оказались около пышного здания в стиле рококо, где обитало великокняжеское семейство. Гвардейцы в пестром одеянии, похожие на игрушечных солдатиков, стояли по стойке «смирно» около черных ворот с позолоченным верхом, которые ограждали венценосных особ от всех остальных.

В ее голосе сквозило такое неподдельное отчаяние, что Виктор Викторович саркастически произнес:

— Дорогая, поверь мне, княжеский титул не так уж много дает. Гримбурги на пороге разорения, и если их не спасет чудо, ну, например, Клод-Ноэль не женится на богатой американке, как это в свое время сделал монакский принц, то через пару-тройку лет Бертран окажется в финансовой зависимости от США, Франции и Швейцарии.

— И все же, Витя, — сказала Аллочка, — какое чудо. Когда состоится прием во дворце?

— Через две недели, — ответил Виктор Викторович. — По случаю дня рождения вдовствующей княгини Беатриссы.

Таня не понимала всей суеты вокруг княжеской семьи. Намного интереснее для нее было тайком выбраться в город и поглазеть на роскошные казино, магазины и просто познакомиться с чужой жизнью.

Зато Алла в полной мере наслаждалась новой ролью.

В ее голосе прорезались командные нотки, она уже отдавала приказания прислуге в посольстве. И кто посмеет возразить — она, Алла Полесская, жена Чрезвычайного и Полномочного посла!

— Посмотрите, как вы пропылесосили ковер, вся пыль в углах осталась! — отчитывала она горничных. — И почему кровати заправлены не так, как нужно? Что такое, как ни зайду к вам в комнату, вы все время пьете чай и сплетничаете.

Таня скоро поняла, что к ее мачехе относятся с тщательно скрываемой ненавистью. Таня познакомилась с Людмилой, милой переводчицей, которая была всего на несколько лет старше девушки. С ней можно было поговорить по душам, все другие в посольстве были значительно старше.

— Как же я тебе завидую, — призналась как-то Людмила Тане.

Они были в парке, раскинувшемся около княжеского дворца. Рядом сновали туристы, немногочисленные жители Бертрана — в основном пожилые пары, одетые со старомодной изысканностью, — неспешно прогуливались по песчаным дорожкам, которые вились мимо цветов, фонтанов и деревьев.

— Почему? — искренне удивилась Таня.

— Как ты не понимаешь, — ответила Людмила. — У тебя все есть — высокопоставленный отец, учеба в самом престижном вузе, блестящие перспективы.

Впервые Таня заметила, что Людмила, которую она уже считала подругой, завидует ей.

— Отца я вижу крайне редко, — ответила она. — Едва ли раз в полгода. Моя мачеха, сама понимаешь, не подарок. Да, у нас все есть, и мне известно, что подавляющее большинство жителей нашей страны стоят в очередях и никогда не могут оказаться за границей.

— Ты права, — сказала Люда.

Они прошли мимо симпатичного, похожего на итальянца или испанца молодого человека, который вдруг подмигнул Тане.

— Ты видела? — прошептала Таня. — Он мне подмигнул.

— Привыкай к этому, — сказала Люда. — Ты умеешь нравиться, у тебя это в крови. Мне, увы, такое недоступно.

Таня знала историю Людмилы. Она приехала в Москву из небольшого городка в Сибири с желанием покорить столицу. Ее знаний (или связей) для поступления в институт на отделение иностранных языков не хватило.