Шпион судьбу не выбирает

— Муля, не нервируй меня!

— Леонид Ильич, — с напускной обидой произнесла актриса, — так ко мне обращаются или мальчишки, или хулиганы…

Генсек расплакался, как ребенок.

…В 1981 году Брежнев выступал на ХVI съезде Компартии Чехословакии. Всех тогда волновала тревожная ситуация в Польше. Генеральный секретарь перепутал листки и вместо рассказа о положении в Польше стал заново зачитывать уже озвученные строки доклада. Присутствующие сделали вид, что ничего не произошло. Вслед за этим с ответной речью выступил Густав Гусак. Говорил на родном языке, но затем перешел на русский, которым владел свободно. Сказал:

— А сейчас, Леонид Ильич, я буду говорить по-русски. Мы очень рады, что вы приехали на наш съезд. Большое вам спасибо!

И в том же духе продолжал еще пару минут.

Брежнев вдруг повернулся к переводчику и громко с обидой спросил:

— А ты почему мне не переводишь?!

В зале повисла гробовая тишина.

…Через открытую дверь Медведев увидел, как охранник под руку препроводил Кириленко в Ореховую комнату и прикоснулся к плечу спящего в кресле генсека. В ответ Брежнев лишь пробормотал что-то нечленораздельное, продолжая крепко спать.

— Ну и морока с этой медсестрой! — в сердцах произнес «прикрепленный», — опять, стерва, подмешала снотворное в компот генсека, чтоб ей неладно было!

Глава вторая Марш «Прощание плутовки»

Осенью 1974 года после проводов американской делегации, возглавляемой президентом Фордом, Леонид Ильич из Владивостока отправился с визитом в Монголию. В поезде произошло нарушение мозгового кровообращения, и Брежнев впал в невменяемое состояние. Видели его в таком состоянии охрана и врачи, а узнала о случившемся вся советская делегация. Врачам удалось поставить больного на ноги, но отсчет болезни уже начался — зловещий метроном включился…

Именно с середины семидесятых Брежнев пристрастился к наркотическим препаратам, снотворному, и всего через несколько лет весь мир мог наблюдать лидера-развалину. Одни лекарства сменялись другими, вместо ноксинора появились спеда, ативан и прочие, которые Брежнев поглощал горстями.

Чтобы упорядочить прием лекарств, главный кремлевский врач Чазов, посоветовавшись с Андроповым, установил при генсеке медицинский пост. Хорошая идея в дурном исполнении принесла результаты, противоположные ожидаемым. Вначале работали две сменные медсестры. Но, как это часто случается, одна выжила другую. Вскоре между Брежневым и медсестрой-победительницей установились, мягко говоря, специфические отношения и прием лекарств стал полностью бесконтрольным…

…Коровякова Нина Аркадьевна, молодая женщина эффектной внешности, уступчивая мужским притязаниям, дело свое знала хорошо и считалась в Четвертом главном управлении Минздрава СССР специалистом экстра-класса.

Вначале она держалась скромно — тише воды, ниже травы, но как-то незаметно и очень быстро обрела власть. Особенно этому способствовало то обстоятельство, что личный врач Леонида Ильича зачастую передавал ей весь набор снотворного. Это более чем устраивало ее, ставшую полновластной хозяйкой. Устраивало и самого Брежнева, прихоти которого она выполняла. Коровякова, безраздельная распорядительница лекарств, так приворожила к себе Леонида Ильича, что тот без нее не мог ступить шагу и очень боялся, как бы ее от него не отстранили. Она по-хозяйски вмешивалась в работу врача-диетолога, сама заказывала для Брежнева блюда, поварам подсказывала, как готовить, официантам — когда и что подавать. Используя слабость Брежнева, особенно периоды апатии, депрессии и бессонницы, медсестра со спокойной душой добавляла в рацион генерального одну-две таблетки снотворного, а когда тот засыпал, отправлялась по своим делам.

Влияние Коровяковой на Брежнева было всеобъемлющим, и она с выгодой не только для себя, но и для своей семьи использовала это обстоятельство. Достаточно сказать, что за время близости медсестры с Леонидом Ильичом ее муж сделал головокружительную карьеру. За пять (!) лет скромный капитан пограничных войск дослужился до генерал-майора. У него был шанс стать и генерал-лейтенантом, если бы он не погиб в автокатастрофе в 1982 году, незадолго до кончины генсека.

Леонид Ильич всецело доверял мнению медсестры. Порой дело принимало анекдотичную окраску.

С опозданием посмотрев «Семнадцать мгновений весны», Брежнев поинтересовался, кто прототип Штирлица? Коровякова, при всех своих незаурядных деловых качествах и эпатирующей внешности, женщина недалекая, заявила, что полковник Исаев — реальное лицо, жив и поныне, всеми забыт и влачит нищенское существование. Немедленно Леонид Ильич дал распоряжение своей охране разыскать разведчика Исаева.

— И разыскивать не надо, Леонид Ильич, — хором отвечали «прикрепленные», — Штирлиц-Исаев — это собирательный образ. Разговор происходил несколько раз. Наконец Брежнев позвонил Андропову.