Шпион судьбу не выбирает

В среде советских военных специалистов он был известен как стартовая площадка оперативно-тактических ракет с атомными боеголовками, нацеленными на Турцию. И хотя для населения Майкопа и прилегающих к нему сел и деревень не являлось секретом, что в лесу, в двадцати километрах от города, находится ракетная часть, тем не менее западные спецслужбы не могли доверять слухам, они должны были знать наверняка, действительно ли в Майкопском районе дислоцированы подразделения ракетных войск. Коль скоро вся Адыгейская автономная область и ее столица Майкоп были зоной, закрытой для посещения иностранцами, то выбор пал на «Черри», уроженку и в прошлом жительницу этого города. По убеждению ее западных работодателей, она, приехав навестить свою мать, могла беспрепятственно передвигаться, а в беседах со своими знакомыми — местными жителями, сумела бы выяснить подробности жизнедеятельности режимного объекта.

Впрочем, по возвращении «Черри» из Майкопа руководство ГУНБФ и его советники из ЦРУ пришли к заключению, что объективные обстоятельства не позволили агентессе добыть сведения о дислоцирующейся в Майкопском районе ракетной части стратегического назначения.

Коэффициент полезного действия «Черри» — решили работодатели — можно повысить, используя ее в добывании секретных сведений о поставках советского вооружения в арабские страны, которые ее родной брат должен похищать из портфеля своего тестя. Кроме того, «Черри» было рекомендовано склонить своего родственника к сотрудничеству с ЦРУ.

Одновременно ГУНБФ, советники из ЦРУ и из штаба НАТО предприняли дополнительные меры по добыванию информации о майкопском режимном объекте. В частности, в Майкоп была маршрутирована опытная разведчица «Рута», украинка по национальности, завербованная в Канаде и прошедшая специальную подготовку в США. Эффектная внешность, украинский выговор (а Майкоп и Майкопский район населяли в основном украинцы), дефицитная на периферии специальность — зубной врач, — все это должно было, по мнению ее операторов, способствовать выполнению ею задания по режимному объекту…

Глава четвертая Назвался груздем — полезай в кузов

Мальвина проснулась задолго до рассвета. Смутное чувство тревоги, возникшее сразу после ночного разговора с братом, обрело к утру конкретную форму протеста, а в ушах продолжал стоять его голос:

«Я больше не могу, мне все здесь опостылело».

Скорее не слова, а сам голос Константина, усиленный международными ретрансляторами, звучавший от этого преувеличенно безысходно, поразил Мальвину более всего. Перед глазами встал маленький, избалованный мальчик-херувимчик. Огромные, в пол-лица голубые глаза, аккуратно уложенные каштановые волосы, синий бант у подбородка на белоснежной сорочке, коротенькие штанишки на бретельках. «Такие дети рождались только у царей», — сказала однажды чистенькая старушка в троллейбусе, когда Мальвина везла младшего брата на прогулку в городской парк.

«Давно, ох, как давно это было! Вечность? Да и нет. Просто это было в другом мире, в другой жизни — в «совке», где сейчас продолжаешь жить ты, Костя… Как мне понятно твое настроение, Котенька! Но от настроения до устойчивого намерения — огромная дистанция. Потерпи, братик, потерпи. Мне ведь тоже когда-то было невмоготу общаться со строителями коммунизма, среди которых тебе сейчас приходится жить… Прилюдно сквернословящие, вечно пьяные, жующие на бегу пирожки, лузгающие семечки в троллейбусе, они и у меня вызывали изжогу и отвращение. У каждого в жизни выпадает определяющий кон. Один! Сумел ты им воспользоваться — пьешь шампанское в Париже. Не сумел — преешь в «совке»…

Как говаривал классик мировой литературы: «Один раз в жизни фортуна стучится в дверь каждого человека. Но во многих случаях человек в это время сидит, потягивая пиво, в соседнем кабачке и не слышит ее стука».

А ведь этот человек, сидящий в кабачке, теряет шанс увидеть свет в окошке загаженного туалета и выбраться из него. Я сумела выбраться из этого отхожего места, под названием «совок»! А шампанское?.. Да, я уже в Париже, но на шампанское надо еще заработать!»

От этой мысли у Мальвины задергалось левое веко. Она приподнялась на локте, взглянула на себя в зеркало, пытаясь унять непослушное веко.

«С каждым днем, во всех отношениях мне становится все лучше и лучше!»

Продекламировав фразу тринадцать раз, Мальвина сделала над собой усилие и улыбнулась своему отражению в зеркале. Конвульсивное подергивание века прекратилось.

«Да, аутотренинг — великое дело. А Эмиль Куэ, создатель этой живительной фразы, тот вообще кудесник!»

В памяти возник образ оператора-наставника и по совместительству любовника — Винсента дель Веккьи, который без устали повторял в ходе конспиративных встреч: «Аутотренинг — это самодисциплина, самообман, самозащита».