Шпион смерти

— У нас в Канаде это соответствует инспектору, господин Динесен. А потом инспектором вы все равно скоро станете, как только закончится вот все это.

— Надо еще дожить до всего этого, — философски заметил Динесен.

— Это не имеет значения. Инспектора полиции можете получить и посмертно. Надеюсь, уставом полицейской службы Дании этот шанс предусмотрен?

— На кой черт мне этот чин в том мире!

— Вот и я говорю вам, что интересного есть для нас в том мире? Ничего.

Динесен посмотрел на своего собеседника, соображая, говорит тот на полном серьезе или издевается над ним, но потом не выдержал и расхохотался. Белокурый недоуменно посмотрел на полоумного датчанина, но ничего не сказал.

Где-то прямо над головой пролетел вертолет, и в комнату сразу прибежал взбудораженный Клотц. Он стал что-то шепотом объяснять белокурому, тот два раза кивнул головой в знак согласия и уступил ему место охранника, а сам ушел на дежурство.

— Достаточно одного из них отвлечь каким-то образом, например, втянуть в переговоры по телефону, чтобы предпринять попытку штурма через черный ход, — прошептал Динесен Фраму.

— Да, вы правы, количество террористов должно быть известно полиции — ведь, надеюсь, вы не одни оказались около банка, и у ваших коллег, должно быть, хорошее зрение, — согласился с ним Фрам.

Старший криминаль-ассистент сделал вид, что наблюдательность канадца его мало касается. Во всяком случае, он не стал отрицать справедливость высказывания бывшего объекта, который искусно ходил перед ним по острию ножа, пытаясь, вероятно, добыть для себя хоть какую-то оперативно значимую информацию. Но с чисто формальной точки зрения канадец не выходил за рамки благоразумного поведения, присущего всякому интеллигентному и неглупому человеку, и Динесен пока не мог однозначно сказать, что Гастролер как-то разоблачил себя и дал повод принимать его за другого человека, нежели канадского дельца мистера Брайанта. В конце концов, сейчас это не так уж и важно, сейчас надо вместе думать, как выбраться из дерьма, в которое они оба так глупо попали.

— Странно, что я вспомнил про отца в такой момент, — опять вернулся к больному вопросу Фрам.

— Ничего странного, в такие моменты человек всегда возвращается мыслями к близким, и почему-то возникает чувство вины перед ними, — возразил датчанин. — Мне, казалось, и вспоминать-то его не за что. Ведь он бросил нас с матерью, когда я лежал в пеленках. Ушел к другой женщине, и ни разу не вспомнил о нас. А вот во время войны неожиданно проявил себя как порядочный человек. Теперь хожу на его могилу. Чудное животное — человек.

Динесен повернулся к Фраму и увидел, что тот замер и внимательно слушает его. Чего-то канадец так всполошился? Ведь он говорил о самых прозаических вещах. Нервы, вероятно, на пределе. А может, он невольно затронул какую-то тайную созвучную струну в его душе?

— Да, над всеми над нами тяготеет прошлое, — заключил канадец и смолк.

Снаружи раздались слова обращения в рупор. Кто-то, кажется представитель посольства ФРГ, повторял уже известное условие датского правительства, увещевая террористов отпустить заложников взамен на личную свободу.

— Вряд ли эти ребята пойдут на это, — заметил Фрам, показывая большим пальцем на улицу.

— Да, это ничего не даст, надо готовить штурм, — ответил Динесен. — А вы знаете немецкий?

— Немного.

— Не очень-то типично для канадца, как я понимаю.

— Да, так уж получилось. Торговая школа, потом бизнес.

— А семья у вас есть? Дети, жена?

— Нет, не успел обзавестись.

— Успеете, вы еще так молоды, у вас все впереди. А у меня двое сорванцов. Представляю, как жена сейчас с ума сходит.

— Вот они преимущества холостяцкого положения. Обо мне ни у кого не болит голова.

Они замолчали, каждый думая о своем.

— И зачем только я не согласился выполнить поручение шефа! — с надрывом нарушил тишину клерк, пытаясь вызвать к себе сочувствие соседей. — Оттуда, — он указал пальцем на улицу, — намного спокойней можно было бы наблюдать за развитием событий.

— Кто знает, — мрачно усмехнулся Динесен, — может быть, вы уже давно лежали бы под колесами какого-нибудь автомобиля. В городе значительно больше шансов угодить под автомобиль, нежели в банке под пулю террориста.

Над головой опять пролетел вертолет, с улицы послышалось движение транспорта, хлопанье дверьми и топот ног. Вслед за этим в комнату вбежал возбужденный чем-то белокурый террорист и крикнул:

— Клотц, ко мне живо.

Коренастый стремглав сорвался со стула и исчез за дверью. Через минуту в комнату зашел белокурый и объявил:

— Всем оставаться на своих местах! Сидите тихо, пока не понадобитесь.

Он исчез за дверью. Послышалось лязганье ключа в скважине замка и удаляющийся топот двух пар ног по коридору.

— Что-то произошло, раз они вынуждены бросить нас одних, — констатировал Фрам, бросая вопросительный взгляд на Динесена.

— Скорее всего они ждут нападения с улицы и перекрыли возможные места штурма, — ответил датчанин. — Господин бухгалтер, что вы можете сказать о двери с черного хода?

— Обычная металлическая дверь с засовом, подстрахованная металлическими прутьями, — ответил клерк.