Шпион, который спас мир. Том 2

Винн продолжал утверждать, что не знал, что работает на британскую разведку. Только после того, как его контакты с Пеньковским стали более тесными, у него начали возникать серьезные подозрения.

— Сейчас мое заявление может показаться наивным для профессионалов, но я бизнесмен, торговец и не знаком с методами работы разведслужб. Теперь я их понимаю.

Слова Винна вызвали смех в зале^{195}.

— Скажите мне, обвиняемый Винн, как бы вы расценили поведение англичанина, работающего на правительство, который в обход официальных каналов поддерживал бы тайную связь с представителями другого государства?

— Все зависит от того, о чем идет речь. Если речь идет о выдаче государственных секретов, то я ни за какие деньги не впутался бы в такое гнусное, грязное дело. Но если речь идет о деловых операциях, о коммерческих маневрах, то есть о том, что касается бизнеса, то я этим занимаюсь всю свою жизнь.

— Короче говоря, можно ли понимать из ваших слов, что ваши соотечественники вас обманули?

— Именно так, — ответил Винн, — именно из-за этого я и нахожусь сейчас здесь.

Аудитория вновь разразилась смехом.

Винна попросили назвать суду увеселительные места, которые он посещал в Лондоне вместе с Пеньковским.

— Два ночных клуба и несколько ресторанов.

— Встречались ли вы в Лондоне с женщинами?

— У меня в Лондоне жена, и я не встречался ни с какими другими женщинами.

— А Пеньковский с вашей помощью встречался с женщинами?

— Нет, нет. Я такими делами не занимаюсь.

— Напоминаю вам, что в ходе предварительного расследования вы говорили об этом более точно. Вы утверждали, что Пеньковский встретил в одном из ночных клубов женщину и провел большую часть ночей с ней в ее квартире.

— Но это была женщина легкого поведения, — сказал Винн^{196}.

— Как вы оцениваете всю вашу преступную деятельность против Советского Союза? — спросил обвинитель, переменив тему.

Дальше шла реплика Винна. Предполагалось, что и Винн, и Пеньковский будут следовать разработанному сценарию. По сценарию требовалось, чтобы Винн сказал: «Я сожалею и горько раскаиваюсь в своих поступках и преступлениях, которые я совершил, потому что я всегда встречал в Советском Союзе лишь дружелюбие и гостеприимство и стремление к мирному сосуществованию»^{197}. Он сделал вдох и кашлянул в микрофон, будто желая убедиться, что он работает как следует, затем отчетливо произнес:

— Я никогда не имел намерения злоупотребить гостеприимством, оказанным мне Министерством внешней торговли СССР^{198}.

Обвинитель пришел в ярость и сказал Винну:

— Все это, может быть, и так, но жизнь показала другое. Вы совершили тяжкое преступление против Советского Союза. Как же вы оцениваете свои действия?

— Я полностью согласен с тем, что сказал обвинитель. Все правильно.

— Что правильно? — настаивал обвинитель А. Г. Горный. Даже в состоянии раздражения он редко повышал голос или проявлял эмоции, не пытаясь также вызвать эмоции у других.

— Я согласен, что это грязное дело, и, если бы я с самого начала знал, во что ввязываюсь, я бы никогда в это не впутался. Я не верю, что шпионаж, которым какая бы то ни было страна занимается в мирное время, может быть оправдан.

— Мы здесь сейчас говорим о шпионаже, которым занимались вы. Как вы расцениваете свои действия? — настаивал обвинитель.

— Что касается меня лично, то я не хотел участвовать в нем. У меня нет специальной подготовки. Это правда. Я многое понял за последние шесть месяцев, и мне это не по душе.

Ответ Винна аудитория встретила смехом^{199}.

Суд предоставил слово адвокату Винна, который провел своего клиента через историю его военной службы в годы войны с немцами, чтобы вызвать симпатию к Винну за его участие в борьбе против общего врага. Боровик рассказал, что Винн участвовал в десантных операциях, когда в Нормандии открылся второй фронт, что он был ранен в Бельгии и награжден двумя медалями. Боровик создал эту легенду в надежде вызвать сочувствие к Винну, который впоследствии писал в своей биографии, что служил следователем в британских внутренних войсках безопасности во время второй мировой войны и в боях на континенте не участвовал^{200}.

Боровик зачитал показания Винна, которые тот дал в ходе предварительного расследования, и спросил его, правильно ли там записано: «Я очень боялся, что кто-нибудь из сотрудников английской разведки снимет телефонную трубку и сообщит обо мне куда следует. Я боялся, что мой бизнес потерпит крах».

— Да, — ответил Винн, — все правильно, но мне хотелось бы разъяснить один момент. В то время у меня не было никакого серьезного доказательства относительно характера этой деятельности. У меня были некоторые подозрения, но, повторяю, не было конкретных доказательств. В этом слабость моей позиции.

В конце заседания Винна отвели в комнату, которую он окрестил «красной камерой», где ему нанес визит «презренный враг», один подполковник КГБ, который с шумом вошел туда в сопровождении переводчика и двух охранников. Офицер КГБ был в ярости.