Шпион, который спас мир. Том 2

— Это должна быть книжка, которую в Советском Союзе захотели бы полностью перевести и опубликовать, — объяснил он. Он бы проверил перевод и написал предисловие к советскому изданию[5]. Группа предложила книгу доктора Ральфа Лэппа «Человек и космос» — историю космических полетов, опубликованную в издательстве «Харпер энд Бразерс» в 1961 году^{79}". Пеньковский так загорелся этой идеей, что настоял на том, чтобы взять книгу в Москву и чтобы для него была сделана аннотация на русском языке. Хотя книгу легко можно было достать в любом книжном магазине на Западе, Пеньковский знал, что если он ее привезет, то продемонстрирует свою инициативность и рвение. Он сказал, что, когда приедет, отредактирует и перепечатает аннотацию книги и добавит подходящую политическую вставку перед тем, как представить ее на перевод. Расширив сферу своих исследований, Пеньковский надеялся этим заслужить ранг генерала и расширить доступ к секретной информации.

Он все просчитал. Варенцов его перевод поддержит, и это сыграет ему на руку, когда он запросит советские документы для того, чтобы написать по ним статью. Этот план, судя по записи встречи, показался группе «вопиющим очковтирательством», но далее добавлено: «Вероятно, Пеньковский знает, о чем говорит, и это, возможно, будет полезно для него и не приведет ни к чему плохому»^{80}. И действительно, Пеньковского поблагодарили за то, что он привез книгу Лэппа. Его начальник в ГРУ полковник Рогов написал генералу Серову докладную о том, что книгу необходимо перевести на русский, так как она весьма важна^{81}.

Во время своей последней недели в Париже Пеньковский проводил все дни на советской выставке и в посольстве, а вечера — с группой или Винном. Вернувшись из Югославии, Винн был готов ходить по магазинам и ресторанам. Как-то вечером Бьюлик устроил Пеньковскому встречу с проституткой в отеле «Калифорния» на Рю де Берри, напротив офиса парижской «Геральд трибюн». Бьюлик снял комнату, оплатил женщину и сказал ей, что она предназначена для его друга, югославского бизнесмена. Бьюлик пошел в бар отеля и подождал, пока Пеньковский освободится.

Дел было много: англичане устроили Пеньковскому экскурсию по заводу, изготавливающему дизели, а служащий АРМКО Джордж Хук провел его по заводу, производящему стальные трубы. Хук, описывая Пеньковского, говорит, что он был «симпатичным и воспитанным, не как какой-то заурядный советский чиновник». Пеньковский отобедал у Хука в Нейи-сюр-Сен, на окраине Парижа. Разговор был дельный и небесполезный, вспоминает Хук. После десерта Хук передал Пеньковскому проспекты по процессу изготовления стали, «но не новейшие секретные сведения»^{82}.

12 октября, в четверг, Пеньковский снова встретился с группой на явочной квартире. Он получил рабочие инструкции и заключительные требования (см. приложения 1 и 2). Список открывала «возможная информация ответственных советских чиновников о том, что СССР принял решение начать атаку против Запада». Пеньковский должен был сообщить «план, дату и время атаки, подробности сбора информации». Другие требования касались стратегических ракет, баллистических ракет для подводных лодок, антибаллистических ракет, противовоздушной обороны и ядерного оружия. Пеньковский должен был также сообщить «любое доказательство того, что у РРС (русской разведывательной службы) есть агенты в высших слоях западных правительств».

Пеньковский посетил завод АРМКО утром в пятницу с офицером ГРУ из советского посольства. Благодаря Джорджу Хуку их приняли хорошо и пригласили на обед. Пеньковский провел остаток дня, изучая брошюры и проспекты, полученные на заводе и от группы. Его посылка для дипломатической почты весила четыре килограмма и была отправлена прямо в ГРУ.

Французские ограничения на поездки советских «дипломатов» — для сокращения шпионажа — создавали определенные трудности для офицеров ГРУ в советском посольстве в Париже: они не могли самостоятельно связываться с французами. Пеньковский, приехавший в Париж в составе делегации советской выставки, не подчинялся этим запретам. Он установил контакт с американской и британской фирмами, чего парижский отдел ГРУ сделать не мог. Хотя Пеньковский не получил описаний последних достижений технологии сверхпрочной стали, используемой при конструировании ракет, брошюр и инструкций было достаточно, чтобы казалось, что он узнал важные производственные секреты.

Утром 14 октября, в субботу, когда Пеньковский пришел попрощаться в советское посольство, резидент ГРУ Чередеев показал ему «превосходный отчет», который он посылал в Москву о пребывании Пеньковского в Париже. Пеньковский сказал резиденту ГРУ, что он с наилучшей стороны обрисует положение вещей в парижской резидентуре. Пеньковский знал, по каким правилам играть: «ты — мне, я — тебе».

Чередеев попросил Пеньковского также передать привет лично Ивану Александровичу (Серову).