Шпион, который спас мир. Том 1

Пеньковский с болью говорил о недовольстве молодого поколения и малоимущих.

— У них очень мало приличной одежды, и, когда они видят туристов и делегации, видят, как хорошо одеты иностранцы, это производит на них огромное впечатление. У молодежи нет денег, и воровство очень распространено. Совершается много всяких преступлений, о которых ничего не пишут. Пресса целиком контролируется. Люди не могут объединяться в организации. Режиму не противостоит оппозиция, а когда небольшая оппозиция появляется, как, например, Молотов и Маленков, их немедленно уничтожают[21]. Люди боятся делать что бы то ни было, поскольку, если откроют рот, они потеряют то немногое, что имеют. В банках нет денег; нет собственности, ничего, что могло бы прокормить. Внутренние раздоры. Гитлер был прав, когда в свое время пытался спровоцировать конфликты меньшинств. Все эти слабые стороны необходимо использовать до нанесения внешнего удара во время войны. С этой целью можно даже использовать помощь Советского Союза странам народной демократии, поскольку она истощает национальную казну.

Пеньковский знал о глубоко укоренившихся напряженных отношениях, которые существуют между великим русским народом и малыми народами Советского Союза. Он был свидетелем того, как некоторые — прибалты, украинцы и татары — боролись против русских во время второй мировой войны, поддерживая немцев, которые, как они считали, вернут им независимость. Он чувствовал, что ухудшение экономического положения в Советском Союзе снова обострит негодование.

— Результатом нашего труда становится полезное производство, хотя рабочие получают лишь копейки. Но почти все эти миллионы уходят из нашей страны, и это серьезно истощает ее бюджет. Отношения с дружественными странами нередко находятся не на самом лучшем уровне. Например, у нас сложности с Китаем. Мао сказал, что его собственные специалисты теперь достаточно подготовлены. Может даже случиться и так, что если мы прекратим поддерживать страны народной демократии, то большинство из них, как, например, Польша, обратятся за помощью к вам. Монолитного Варшавского Договора просто не существует.

Другой вопрос, на котором я хотел бы остановиться, заключается в том, что пенсии военных все уменьшаются. Полковники получают теперь в месяц 150 рублей пенсии, а генералы — 200. Из нас выжимают все больше и больше. Даже из моей настоящей зарплаты в 5400 рублей (годовой оклад) я выплачиваю 500 рублей налогов. У нас высчитывают деньги на жилищные услуги для высокопоставленных офицеров. Отказывают в привилегиях тем, кто был отмечен в сталинское время, кто был освобожден от подоходного налога. Все это делается из-за того, что им требуется все больше средств на строительство заводов и другого оборудования для производства ракет. Дисциплина и настроение в армии значительно снизились. Многие пьют, воруют и аморально себя ведут. Сам по себе этот фактор не может быть решающим, однако он является составной частью общей ситуации, и его можно использовать. Конечно же, мне жаль людей, но они уже столько страдали, что если еще раз пострадают ради действительно лучшего будущего, то стоит пройти еще одну войну. Но в этом случае дайте мне знать, когда я должен быть в Москве.

Пройдя сражения второй мировой войны, Пеньковский считал, что войну можно выиграть. Он видел лучшие времена Советского Союза, когда страна оправлялась от ран, нанесенных выигранной войной. Он не задумывался о ядерной войне, уничтожающей на Земле все живое, и, несмотря на свою подготовку, не мог реально оценивать опасность ядерного заражения и радиации.

Кайзвальтер спросил:

— Не являетесь ли вы представителем какой-либо группы недовольных?

— Нет я ни с кем не связан, — ответил Пеньковский. — Со мной только моя мать, дочь Галя и жена. Я полностью в ваших руках. Вы можете делать со мной что хотите, а я хочу только честно работать на вас. Все материалы, которые я передаю вам, принадлежат мне, весь мой опыт и разведподготовка — в вашем распоряжении. Советское правительство меня очень долго готовило. Я никоим образом ни с кем не связан. Мне это не нужно.

Мне хотелось бы, — повторил Пеньковский, — связываться с вами через тайник. Дайте мне, пожалуйста, маленькую фотокамеру «Минокс». Я знаком с нею, работал с ней раньше. Пусть у меня и отдельная квартира, но я не смогу проявлять пленку так, чтобы моя жена или кто-то другой этого не заметил. Я буду передавать вам только непроявленные пленки, оставляя их там, где вы скажете. У меня много журналов с грифом «секретно» и «совершенно секретно», как, например, «Военная мысль», учебники и лекции выдающихся людей[22]. У меня иногда есть возможность доставать такие материалы на час, тогда-то я и могу их сфотографировать. Времени на переписку у меня не будет. Я переписал этот материал о ракетах, поскольку знал, что он очень важен. Я сделал это тщательно, ведь я понимал, что вы проверите каждое слово и, если все будет в порядке, я, возможно, получу награду.

— Прекрасно, — сказал Кайзвальтер. — Время подходит к концу, давайте договоримся на будущее.