Шпион, который спас мир. Том 1

Хрущев понимает, что если к этому серому, полуголодному существованию добавить и грядущий ужас застенков и казней, как это было при Сталине, — но Сталина, конечно, кругом поддерживали, — то люди, несомненно, скажут: «Хватит, надоело!» Поэтому он делает небольшие поблажки. Предоставил, например, всеобщую амнистию тем, кто был объеден крысами, реабилитировал ранее расстрелянных и их семьи, дал им пособия — не очень большие, но все-таки они что-то получили. Реабилитировал их имена, чтобы детям не говорили, что их отец — враг народа. А когда такое говорят — это озлобляет людей^{210} (ситуация с Пеньковским была похожей).

Я хотел сделать заявление. Вы работаете со мной ровно неделю. Умоляю вас, я буду вам только благодарен, если вы скажете: «Знаете, Пеньковский, на самом деле все совсем не так, как вы думаете. Ваши материалы не имеют большой ценности, и мы не хотим вас использовать, во всяком случае, не так, как вы предлагаете. Поэтому успокойтесь. Все это нам представляется не в таком грандиозном свете, как вам кажется». Я предложил вам свои идеи (установить на основных военных объектах Москвы небольшие атомные заряды). Если это вам подходит, тогда прошу вас разработать план и обеспечить меня поддержкой и безопасностью, чтобы я мог его выполнить. Так и скажите: «Вы приезжаете шестого, а пятнадцатого вам придется взорвать КГБ». В И утра пятнадцатого числа КГБ прекратит свое существование. Только обеспечьте меня необходимыми средствами, и КГБ не будет. Теперь я все сказал.

Страстность, с которой говорил Пеньковский, была беспредельна. Оперативники-профессионалы, хотя и находились под глубоким впечатлением, должны были вести себя осторожно и не до конца его разубеждать.

Им нужно было с интересом отнестись к его планам, но и добиться от него разведывательной информации, которая была так необходима американским и британским политикам, чтобы постараться понять намерения и возможности Советского Союза в военной области. Контроль над агентом — основа эффективного использования.

Кайзвальтер ответил Пеньковскому по-русски от имени всех остальных членов спецгруппы:

— По некоторым вопросам мы можем ответить вам прямо сейчас. Во-первых, мы вам доверяем; во-вторых, мы хотели бы знать, зачем вам нужно встретиться с кем-нибудь из высокопоставленных официальных лиц. И это будет сделано. И, в-третьих, мы хотим, чтобы вы перестали беспокоиться по поводу Винна. Мы возвращаемся в Лондон, и все будет сделано.

Пеньковский, покуривая сигарету, заметил Кайзвальтеру:

— Он на самом деле прекрасный парень. Я очень привязался к нему.

Он похвалил то, как Винн подготовил поездку, его гостеприимство и отметил, как он все хорошо делает.

— Мы это знаем, — согласился Кайзвальтер. — Но пока он мечется между вами и представителями компаний, которые вы посещаете, и его невозможно разорвать на части в прямом смысле этого слова, даже получить на два-три часа. Когда он вернется в Лондон, мы обо всем позаботимся^{211}.

— Хорошо, — сказал Пеньковский. — Свое завещание я на этом кончаю. Хочу, чтобы вы полностью мне доверяли, на все сто процентов. Чтобы добиться этого, я хочу и прошу, чтобы вы дали мне задание, которое полностью гарантировало бы мое признание вами. Если вы сегодня доверяете мне на девяносто пять процентов, этого недостаточно. Недостаточно и девяноста девяти — мне нужно или сто, или ничего. Тогда лучше убейте.

— А как насчет ста пяти процентов? — спросил Кайзвальтер. Он попытался с помощью шутки изменить настроение Пеньковского, но напористый русский заговорил снова:

— Пожалуйста, поймите меня правильно, у нас не так много времени. Нам нужно прийти к конкретным решениям^{212}. Следующий пункт. Я хочу, чтобы вы посоветовали, в какой последовательности мне выполнять задания. Что вы мне скажете, то я и буду считать приказанием. Вот мой план того, чем я займусь, когда приеду в Москву. Первое: разработать все, что мы обсуждали с вами в отношении стратегических целей. Я сделаю схему с размерами. На каждом листке бумаги я буду повторять сведения о Генеральном штабе, поскольку другие данные могут быть в сокращенном виде и возможны кое-какие неточности. В то время я очень быстро работал. На этот раз я все буду делать тщательно. Я укажу наиболее удобные и логичные места для установления небольших атомных зарядов, чтобы в необходимое время взорвать цели. Это надо будет сделать в первую очередь. Я возьму на себя решение вопроса об определении целей в Москве и о начале всей операции. Если вы считаете, что это для меня слишком серьезное дело, то дайте другое указание^{213}.

Во-вторых, я буду собирать все возможные материалы по нелегальным разведывательным операциям. Дела с грифом «совершенно секретно» пройдут по другой категории. Возможно, в этой теоретической части мы выявим какие-то основные принципы операций, против которых мы сможем принять предупредительные меры. Вот как я это вижу. Конечно же, я не обещаю вам, что смогу передать всю агентуру^{214}.