Шпион, который ее убил

– Я тебе не верю, Женя, – сказала она.

Бондарь мысленно поздравил себя с маленькой победой. Его снова начали называть по имени, а это означало, что Морталюк не столь непоколебима, каковой хочет казаться.

– Готов рассеять твои сомнения, – невозмутимо произнес Бондарь. – Не сходя с места.

– Правильное решение. Очень правильное. Потому что если ты попытаешься сдвинуться с места, то это будет последнее движение в твоей жизни. – Морталюк приподняла подушку, валяющуюся рядом, и достала оттуда маленький никелированный пистолет. – Моя меткость оставляет желать лучшего, но в тебя я попаду, не сомневайся.

– Ты сразу будешь стрелять или сначала выслушаешь меня?

– Выслушаю, Женя. Для этого ты здесь и находишься. Общение с врагами куда поучительнее болтовни с любовниками. – Побелевшие крылья носа Морталюк затрепетали, когда она направила пистолетик на Бондаря. – Говори. Но учти, как только я усомнюсь в твоей искренности, аудиенция закончится.

– И меня вынесут отсюда вперед ногами?

– Выволокут, Женя, вы-во-ло-кут.

– За что такая немилость? – огорчился Бондарь.

– Собаке – собачья смерть, – отчеканила Морталюк. – Немного выспренно, но зато справедливо.

– Согласен.

* * *

Убеждать Маргариту Марковну в своей лояльности пришлось не слишком долго, однако время, проведенное под прицелом пистолета, имеет свойство растягиваться. Бондарь ощущал это на собственной шкуре, хотя посторонний наблюдатель не обнаружил бы в его поведении ни малейших признаков волнения, растерянности или неуверенности.

– Я – враг? – спросил он, прежде чем пустить в ход заготовленные аргументы.

– Полагаю, что да, – подтвердила Морталюк.

– Почему тогда после исповеди Реутова я направился вверх, вместо того, чтобы стремглав помчаться вниз?

Это был хороший вопрос. Почему? Да потому, что ничего, кроме подозрений и предположений, у Бондаря не было. С чем явился бы он на Лубянку? С пакетиком молотого «Мокко», чтобы предложить Роднину вместе погадать на кофейной гуще?

– Почему? – задумчиво повторила Морталюк. – Все просто. Вы были окружены.

– Разве я знал об этом? – воскликнул Бондарь. – А если бы и знал? Я был вооружен и стоял на лыжах. Мне оставалось рискнуть, а это для меня дело привычное.

– И что бы ты доложил руководству в случае удачного побега? Ты ведь не выяснил ничего конкретного. Ну, работают на меня девушки, ну, красивые и здоровые. Что с того? Уголовного наказания за подобные вещи не предусмотрено.

– А как насчет других вещей?

– Каких? – вопрос сопровождался невинным хлопаньем ресниц.

Бондарь принялся разминать сигарету. Сейчас ему предстояло выстроить безупречную цепочку из косвенных улик и разрозненных фактов, причем сделать это с первой попытки. Угроза Морталюк пустить в ход оружие была серьезной, как выражение ее глаз. В принципе Бондарю ничего не стоило свернуть ей шею, но за дверью караулили ребята с автоматами, которых на арапа не возьмешь. Оставалось следовать выбранной тактике.

– Хочешь, я ознакомлю тебя с ходом моих рассуждений? – предложил Бондарь, закусив фильтр незажженной сигареты. – Я ведь бывший профессионал, так что это может оказаться полезным.

– Приступай, – разрешила Морталюк. – Сгораю от нетерпения.

– Довольно двусмысленное высказывание.

– Неважно. Главное, чтобы твои речи не были двусмысленными. Пистолет на боевом взводе и снят с предохранителя.

– Ты искала не просто телохранителя, – начал Бондарь, меланхолично покусывая сигаретный фильтр. – Тебе нужен был неутомимый жеребец, мачо. Производитель, который станет осеменять твоих барышень с удовольствием и, что немаловажно, совершенно бесплатно. Богатые умеют считать деньги.

– Дальше.

– Дальше в лес – больше дров. Меня испытали на предмет мужской потенции, а потом то же самое проделала ты, Марго. Доверяй, но проверяй, верно?

– Дальше.

– Я тебе понравился, – сказал Бондарь, наклонившись к огоньку зажигалки. – Ужасно понравился.

– Откуда такая самоуверенность? – быстро спросила Морталюк.

– Самоуверенность была одной из моих выигрышных карт. Ты привыкла, что перед тобой гнут спину, пресмыкаются, тебе же давно хотелось отношений другого рода. – Бондарь медленно выпустил дым к потолку. – В жизни ты госпожа, а в постели…

– Ну? – пистолет в руке Морталюк задергался. – Что в постели?

– Ты по натуре рабыня, сексуальная рабыня. Тебе необходимо, чтобы тебя брали грубо, почти силой.

– Еще одно слово, и я выстрелю!

– Ни за что, Марго, – пренебрежительно усмехнулся Бондарь. – Ты ведь истосковалась по моей скупой мужской ласке. Ты действительно сгораешь от нетерпения. И мечтаешь о том, чтобы я поскорей окончательно оправдал себя в твоих глазах, после чего мне будет позволено опять проделать с тобой все то, от чего ты сходила с ума в Москве.

– Ну-ну!

– Вместе с тем тебя пугало, что кто-то может иметь власть над тобой, – размеренно продолжал Бондарь. – Вот почему, добравшись до своих владений, ты сразу залегла в клинику, хотя следила за каждым моим шагом.

– Не только поэтому, – поспешила возразить Морталюк.