Шпеер

«Обдолбанных не беру», — грубо сказал таксист. Другой водитель сурово оглядел его с ног до головы, молча захлопнул дверцу и поддал газу.

Что-то было неправильно. Неправильно, нехорошо и странно.

Блестящая от прожекторов мостовая кренилась то вперед, то назад, норовя ускользнуть из-под ног. Повисшая над городом луна золотым медальоном качалась в черном бархате неба. Река и та потеряла покой — опрокинутые в Темзу огни поднялись из воды и щупали противоположный берег дрожащими желтыми пальцами.

Одинокие прохожие шарахались в стороны испуганными тенями.

«Меня не пустят в мотель», — подумал Гарри, удивляясь, что способен кое-как соображать.

«Снять бы проклятые линзы!»

Он вдруг обнаружил себя там же, откуда вышел — у забранных грозной кованой решеткой ворот Темз-Хауса.

Прислонившись к холодному граниту, Гарри с трудом извлек из кармана мобильный. Светящийся экран поплыл перед глазами, дразнясь многоцветьем калейдоскопа. С десятой попытки удалось отыскать номер комиссара Скримджера.

— Это я, Поттер, — Гарри медленно сполз по стене: ноги не держали. — Помогите, сэр. Со мной что-то... Что-то...

Огни набережной завертелись золотым колесом, спиралью втянулись в непроглядный мрак, рассыпались искрами и угасли.

Что ответил Скримджер, Г. Дж. уже не услышал.

* * *

— Я виноват? Я?!.. Издеваешься, Трэверс? Людей не хватает, все задействованы! Думали, достаточно и одного. Пока решали, кого подключить, мальчик и свалился.

— Все равно объект упустили, комиссар. Лучше бы за ребенком смотрели.

— Ты мне указывать вздумал? Побойся бога, Трэверс!

— Бога? Какого, из тринадцатого кабинета? Сами побойтесь.

Молчание.

— Уверен, что это не наши витамины?

— Однозначно. Помимо фенэтиламина ИХЭД¹ выявила очень интересные добавки. Подождем масс-спектрометрию,² комиссар.

— Может, ничего особенного. Ты говорил, у парня индивидуальная реакция. Я тут другое подумал... Он мог и сам в кафе затариться. Помнишь Эдди? Двух твоих сеансов хватило, чтоб подсел и...

— Теперь вы мне будете глаза колоть? Я выполнял приказ, а не экспериментировал ради получения Нобелевской премии! Лучше бы чертов бар проверили, что там за кофе варят!

— Проверяем, док, проверяем... Эх, черт, выпить бы... Ну и жизнь пошла.

— Вы из-за мальчишки? Да он в порядке. Сонный просто.

— Не в нем дело.

— Стэн?..

— Стэн. Сукин сын, не могу поверить.

— Я уже давно ничему не удивляюсь, комиссар. И вам советую.

— Он мне как сын был, понимаешь? Ни черта ты не понимаешь, док!

— Да всё я понимаю... О-о, а вот и наш дружок проснулся.

Слово «проснулся» не соответствовало действительности. Уместней было бы сказать «вынырнул», вяло подумал Гарри.

Вынырнул он минут десять тому, разлепил глаза и, обнаружив себя в обществе доктора Трэверса и комиссара Скримджера, опять сомкнул веки — двигаться не хотелось.

Болеть ничего не болело, но в каждой мышце засела странная усталость — будто его тело отяжелевшей слоновьей тушей распласталось по земле, утомленное непосильным трудом. Мысли, такие же слоновьи и неповоротливые, так же устало ворочались в голове.

Что было хорошо — линзы не ощущались.

Гарри открыл один глаз и шевельнулся. Доктор Трэверс мячиком метнулся к его лежбищу.

— Тихо, тихо, мистер Поттер, капельницу собьете. Как вы себя чувствуете?

— Как слон, — пробормотал Гарри, лениво отбросив мячик бивнем.

— Это что-то новенькое, — фыркнул толстяк.

— Тогда как камень.

Проекция Г. Дж. превратилась в крупный булыжник. Огрев доброго доктора по темечку, булыжник угрюмо залег на место.

«На кого он работает? — подумал Гарри. — Черт их тут поймет, все такие ушлые, вербованные-перевербованные по совместительству!»

— Камень — это хорошо, — улыбнулся Трэверс.

«Слабо стукнул».

— И почем нынче МДМ,³ мистер Поттер? — подал голос Скримджер.

Гарри прищурился, силясь разглядеть без линз лицо комиссара.

— МДМ? — переспросил он. — Это что? Акции какие-то?

— Акции? — Скримджер хохотнул, как тявкнул. — Теперь это так называется? Экстази, или чем вы там побаловались?

— Что-что?

— Закинулся чем? — рявкнул Скримджер.

— Потише, комиссар, — вмешался Трэверс. — Да не знает он! Нечего на парне плохое настроение вымещать!

— Уйди, Мыловар!⁴ Без тебя подлечимся.

С ловкостью бывалого медика Скримджер опустил колесико на капельнице, прижал тампоном вену и аккуратно вытянул иглу.

— И поговорим по душам, — он снял фиксатор с запястья Г. Дж. и властно согнул его локоть.

Гарри и не заметил, что рука была привязана к каталке.

Рассерженная проекция Г. Дж. замахнулась было, чтобы вонзить вынутую иглу в поджарый зад злобной гиены, как вдруг застыла в задумчивости.

— Мистер Скримджер, — прошептал Гарри. — Извините, я слышал... Стэн. Стэн Шанпайк, он...

— Выйди, Трэверс, мать твою! — заорал комиссар так, что у Г. Дж. зазвенело в ушах.

Доктор испуганно хрюкнул и испарился, будто сдутый ветром шарик. В наступившей тишине стало слышно только шумное дыхание Скримджера.

— Стэн... умер? — тихо спросил Гарри.

Комиссар дернулся, будто его ударили.

— Нет, — резко сказал он. — Но лучше бы умер.

Тяжело, как больной, Скримджер опустился на край постели Г. Дж.