Шоу в жанре триллера

Клавдия поползла на рынок. Она чувствовала себя не очень хорошо, ее шестая беременность протекала сложно. Ей постоянно чудилось, что ребенок колотит изнутри ногами, приступы тошноты и головокружения с каждым днем усиливались.

Июльский день выдался на редкость жарким, даже в тени было не меньше тридцати пяти: типичное герцословацкое лето. Городок располагался в гористой местности, и Клавдии пришлось в течение получаса постоянно подниматься и опускаться по холмам.

Беременная женщина брела по мясным рядам и с отвращением осматривала жирные куски мяса, свиные головы с застывшими глазами, пожелтевших восковых кур, что лежали на мраморных прилавках. Остановившись около одного из продавцов, она стала перебирать требуху. Вырезку они себе позволить не могли.

Толстые зеленые мухи с гудением роились над мясом, блестящие оводы садились на кровавые ошметки. Внезапно Клавдии сделалось дурно. Ей и до того приходилось испытывать разнообразные ощущения, начиная от изжоги и заканчивая резью в желудке, но на этот раз все было куда серьезнее.

Она со стоном осела на землю. Продавец подскочил к ней и осведомился, что случилось. Клавдия пожаловалось, что внутри у нее все невыносимо болит, и отключилась.

Сцена была ужасная – рынок, забитый покупателями, мясные запахи, пропитавшие всю округу, гудящие и кусающиеся насекомые и беременная Клавдия Митюхович, что лежала в беспамятстве в пыли посреди торговых рядов.

Врач, дежуривший на рынке, появился через полчаса, еще через полчаса приехала «Скорая». Жизнь в городке была неспешной, поэтому никто не суетился. Клавдия урывками приходила в себя, но потом снова погружалась в приятную дрему. Когда она очнулась в очередной раз, то увидела, что находится в прохладной палате, на застеленной чистым бельем кровати, а рядом суетится пожилая медицинская сестра.

– Ой, что со мной? – только и произнесла Клавдия.

– Клава, все под контролем, – успокоила медсестра, принимавшая трех из пятерых ее детей. – Похоже, у тебя преждевременные роды. Скажи спасибо, что не родила прямо на рынке.

– Да какие роды! – возмутилась Клавдия. – Мне еще положено быть на сносях два месяца! Мне ли не знать!

Она попробовала подняться, но не смогла. Появился главный гинеколог роддома, невысокий старичок с седой козлиной бородкой. Он объяснил, что все очень просто: нужно как можно скорее делать кесарево.

– Нет! – закричала Клавдия. – Не хочу, чтобы меня резали! Пятерых родила, сама рожу и шестого!

– Милочка, – жуя бороду, сказал гинеколог. – Я работаю в этой сфере шестой десяток лет, мне лучше знать, что вам нужно. Вам тридцать восемь, в таком возрасте всякое может случиться, если немедленно не вызвать роды, это будет иметь негативные последствия не только для ребенка, но и для вас. Готовьте операционную, – обернулся он к сестре. – И немедленно!

Клавдия так рьяно выступала против кесарева, потому что не хотела, чтобы выяснилось – утром она немного приняла. Совсем немного, не больше пятидесяти граммов. Она, конечно, знала, что для плода это вредно, но последняя неделя была бешеной, из-за сезона отпусков пришлось мыть полы сразу в нескольких учреждениях, а ночью возиться с младшими, да и старшие, учившиеся в ПТУ, тоже требовали внимания: росли, все в папочку, оболтусами, уже начали курить, пить и гуляли по ночам с дурными компаниями.

– Хочу рожать сама! – кричала Клавдия, но медсестра, не слушая ее, засадила ей в вену что-то обжигающее, и роженица затихла.

Ее повезли в операционную. Все произошло намного легче, чем ожидал гинеколог, через двадцать пять минут он уже держал в руках Марту.

– Доктор, и что же теперь? – спрашивала ассистировавшая медсестра, в ее голосе любопытство было перемешано со страхом. – Куда она ее денет?

– Милочка, это не мои проблемы, – встряхивая ребенка вниз головой, ответил гинеколог. – Аномалия преднатального развития, что поделаешь. Но и не такие живут, и не такие настоящими коммунистами становятся, ничего страшного.

Тем полыхающе-жарким июльским днем Клавдия разродилась девочкой – большой, здоровой, жизнеспособной, кричащей. Все бы хорошо, если б не одно обстоятельство – Марта родилась с заячьей губой.

– Знавал я одного человека, у него была заячья губа, – говорил гинеколог, ударяя Марту по красной сморщенной попке. Девочка заголосила, причем так громко, что врач поморщился. – И ничего, стал профессором, со мной на медицинском учился, уважаемый человек. Правда, так и не женился, но это дело второе.

Клавдия пришла в себя под вечер и первым делом спросила, кто у нее.

– Девочка, – отводя взгляд, сказала медсестра.

– Что с ней? – испуганно спросила Клавдия, видя смущение медсестры. – Она умерла, вы скрываете это? Сволочи! – завыла она. – Убили мою малышку!

– Что это с вами, милочка? – спросил гинеколог, заглядывая в палату. – Теперь все ясно, в кого такая горлопанка. Сестра, отдайте матери ребенка!

Медсестра принесла Марту. Она была завернута так, чтобы мать не могла разглядеть ее лицо. Клавдия, увидев толстые ручки и ножки дочери, недовольно заметила: