Шоу Уродов (ЛП)

Когда-нибудь, - твердо решила девушка, слегка кивнув. - Черт, может быть, даже завтра. А пока избегай трений с этим буйно помешанным, сидящим рядом с тобой. Просто потерпи его еще некоторое время.

Крейг регулярно обвинял ее в том, что она не замечает недостатков своей матери, но в этом он сильно ошибался. Ее чувства к матери были сложнее, и этот психопат точно не смог бы их понять. Элис Кэмпбелл родила Хизер в возрасте сорока трех лет, что и сейчас многие посчитали бы ее слишком старородящей. Но двадцать шесть лет назад большинство жителей маленького городка считали этот возраст неприлично древним для рождения ребенка. Бывали моменты, когда она соглашалась с этим мнением. Это было странно иметь маму пенсионного возраста, когда она только заканчивала среднюю школу.

Музыка резко умолкла. Удерживая руку на регуляторе громкости Крейг, нахмурившись в недоумении, смотрел на Хизер.

- Что?

Он закатил глаза.

- Ты выглядела так, как будто отключилась. Что, черт возьми, с тобой происходит?

Хизер равнодушно мельком взглянула на него, тут же вернув взгляд на дорогу. О, она могла бы сказать столько всего, у нее имелся большой арсенал давно припасенных язвительных обвинений, которыми девушка бы с удовольствием его осыпала, но вспомнив о своем решении о скором расставании с ним, не стала сотрясать зря воздух.

Вздохнув, она повторила его излюбленный жест, пожав плечами.

- Ничего. - Прочистив горло, Хизер добавила: - Я просто беспокоюсь о маме, вот и все.

Крейг презрительно фыркнул и покачал головой.

- Господи Иисусе. Меня бесит, как она вертит тобой. Она не гребаный инвалид. - Он рассмеялся. - Как по мне, ты должна вечно ненавидеть ее за то, что она приклеила тебе такое дурацкое имя, как Хизер.

Девушка снова прикусила губу.

- В моем имени нет ничего плохого.

Крейг хмыкнул.

- Точно. - Он усмехнулся. – Как только я слышу твое гребаное имя, клянусь, тут же вспоминаю это гребаный фильм с Кристианом Слейтером. Ненавижу этот гребаный фильм.

Хизер ничего на это не ответила. Рассуждения Крейга редко имели какой-то смысл, а когда он был настолько нелогичен и озлоблен, спорить с ним было бессмысленно.

Но назло ему она все же парировала:

- Мне этот фильм понравился.

Крейг снова рассмеялся.

- Не сомневаюсь. У тебя же нет вкуса.

И это говорит парень, чьим любимым фильмом всех времен был "Шоугерлз".

Он покачал головой и загоготал.

- Чертовы, блядь, Розенкранц и Гильденстерн^[3]. Я терпеть не могу то дерьмо, которое тебе нравится. Все художественное или ультрасовременное, - сказал с презрением в голосе. - И это нудное дерьмо, которое ты читаешь, как Дэвид Фостер Уоллес, как будто ты какой-то сраный интеллектуал. Ты такая чертовски претенциозная. Может для тебя это и будет новостью, Хизер, но никто не купится на твою игру в умную девочку. Ты, блядь, бросила колледж, как и я.

Перемежевать свою речь оскорблениями и ругательствами были еще одной раздражающей чертой Крейга. Она была не ханжой, и могла в чувствах выругаться. Но склонность Крейга к сквернословию была патологической. Иногда он и фразы не мог сказать, чтобы не приправить ее матом. Подумав об этом, Хизер внезапно поняла, как устала от него. А презрительным отношением к ее интересам он просто топтал ее любовь.

Любовь.

Хизер едва не засмеялась, подумав об этом чувстве. Между ними никогда не было любви, и никто даже не притворялся, что она – залог их отношений. Все, что удерживало ее рядом с ним – это безудержный секс, просто плотская похоть.

Она снова вздохнула.

Парень шлепнул ее по плечу. Сильно.

- Что ты так вздыхаешь?

Не отвечай ему. Не надо. Потерпи его еще чуть-чуть. Думай о маме.

- Ничего.

Его кулак снова врезался в ее плечо.

- Херня. Хватит быть такой ебаной пиздой и скажи мне, что у тебя на уме, сука.

Девушка холодно посмотрела на него.

- Не называй меня так.

Уголок его рта дернулся, словно он хотел ухмыльнуться, но передумал.

- Я буду называть тебя так, как захочу... сука.

Автомобиль с визгом остановился на обочине дороги, когда Хизер вдавила педаль тормоза в пол. Крейг завизжал и завалился вперед, ударившись головой о лобовое стекло, после чего его откинуло обратно сиденье. При виде страха в его широко раскрытых глазах она одновременно почувствовала удовлетворение и стыд.

Однако у Крейга эмоции были вовсе не так разносторонни.

Его глаза сузились до тонких щелочек, а лицо исказилось от ярости, отчего смазливое личико стало уродливым.

- Ты, пизда. Ебаная пизда! - Тон его голоса резко понизился, и он улыбнулся, мерзко и мстительно. - Ты за это заплатишь.