Наверное, он был прав. Они разговаривали всего минуту, а вокруг уже собирались люди. Несколько рабочих с ферм, вдовы Уэстерли и два мальчика, болтавшиеся на лужайке суда. Если закончится служба в церкви Пятидесятницы или в конгрегационалистской, народа станет еще больше. Что бы ни произошло дальше, папаше Снайдеру это станет известно, так что Джейку оставался только один способ довести эту их встречу до завершения.
Эммет положил ключи в карман и стоял, опустив руки.
Незнакомый заговорил первым. Он прислонился к двери «студебекера», сдвинул шляпу назад и улыбнулся.
– Похоже, у Джейка к тебе одно незаконченное дело.
Эммет посмотрел ему в глаза, потом повернулся к Джейку.
– Если незаконченное дело, Джейк, давай закончим.
Джейк как будто не знал, с чего начать, как будто гнев, которого он ожидал, который
– Ты думаешь, ты хорошо дерешься, Уотсон?
Эммет не ответил.
– Может, ты вроде боксер – когда бьешь без причины и без предупреждения?
– Причина была, Джейк.
Джейк подступил на полшага, чувствуя, что злость в нем поднимается.
– Говоришь, Джимми хотел первым тебя ударить?
– Нет. Он не пытался меня ударить.
Джейк кивнул, стиснув зубы, и подступил еще на полшага.
– Так любишь ударить первым – что ж ты меня не ударишь первым?
– Я не хочу тебя бить, Джейк.
Джейк посмотрел на Эммета, потом посмотрел в сторону. На двух приятелей он не смотрел. На зрителей, стоявших позади, не смотрел. Он смотрел куда-то в пространство. А потом, повернувшись, ударил Эммета прямым правой.
На Эммета он не смотрел, когда бил, – кулак только задел скулу, вместо того чтобы попасть в подбородок. Но задел чувствительно, так что Эммет качнулся и ступил вправо.
Все шагнули ближе – Эдди, незнакомец, зрители, даже женщина с коляской, только что подошедшая. Все – кроме Джейка. Он не двинулся и смотрел на Эммета. Эммет вернулся на прежнее место, по-прежнему не поднимая рук.
Джейк покраснел, то ли от усилия и гнева, а может быть, еще и от смущения.
– Подними кулаки, – сказал он.
Эммет не пошевелился.
– Кулаки, слышишь?
Эммет принял боксерскую стойку, поднял кулаки, но не настолько, чтобы защитить голову.
На этот раз Джейк ударил его в зубы. Эммета отбросило на три шага, он почувствовал вкус крови на губах. Он удержал равновесие и сделал три шага вперед, став досягаемым для нового удара. Он слышал, как чужой подзуживает Джейка, снова поднял кулаки на уровень груди, и Джейк сбил его с ног.
Мир вдруг пришел в беспорядок, накренился на тридцать градусов. Чтобы подняться на колени, Эммету пришлось опереться на дорогу обеими руками. Он чувствовал, как жар от бетона проходит в его ладони.
Он стоял на четвереньках, ждал, когда прояснится в голове; потом начал вставать.
Джейк шагнул к нему.
– Не вставай, – сказал он осипшим от волнения голосом. – Не вставай, Эммет Уотсон.
Эммет выпрямился, начал поднимать кулаки… но он не готов еще был стоять. Земля закружилась, встала дыбом, и он, крякнув, повалился на мостовую.
– Хватит, – раздался чей-то голос. – Хватит, Джейк.
Между зрителями пробивался шериф Питерсен.
Одному помощнику он велел отвести Джейка в сторону, а другому – отогнать зрителей. Сам сел на корточки и осмотрел Эммета. Даже повернул ему голову, чтобы получше разглядеть левую сторону лица.
– Кажется, ничего не сломано? Ты цел, Эммет?
– Я цел.
Шериф продолжал сидеть на корточках.
– Собираешься предъявить обвинение?
– В чем?
Шериф дал знак помощнику отпустить Джейка и снова обратился к Эммету – тот сидел на тротуаре и вытирал кровь с губы.
– Давно ты вернулся?
– Вчера.
– Быстро же он тебя отыскал.
– Да, быстро.
– Не могу сказать, что я удивлен.
Шериф помолчал.
– Ты дома остановился?
– Да, сэр.
– Ну, ладно. Давай-ка почистим тебя, прежде чем домой поедешь.
Шериф взял Эммета за руку, чтобы помочь встать. Но при этом успел взглянуть на костяшки его пальцев.
Шериф и Эммет ехали по городу в «студебекере» – Эммет на пассажирском месте, шериф за рулем, вел машину спокойно, неторопливо. Эммет кончиком языка ощупывал зубы. Шериф насвистывал песню Хэнка Уильямса и вдруг оборвал ее.
– Неплохая машина. Сколько может выжать?
– Миль восемьдесят, без тряски.
– Смотри ты.
Шериф по-прежнему вел неторопливо, плавно входя в повороты, насвистывая. Когда проехали поворот к участку, Эммет посмотрел на него вопросительно.
– Я подумал, к нам тебя отвезу, – объяснил шериф. – Пусть Мэри на тебя взглянет.
Эммет не возражал. Ему не мешало почиститься перед тем, как ехать домой, но еще раз в полицию не хотелось.
Они остановились на дорожке к дому Питерсенов, и Эммет хотел уже открыть дверь, но шериф не двинулся с места. Он сидел, положив руки на руль – так же, как директор колонии накануне.
Эммет ждал, когда заговорит шериф, и смотрел через ветровое стекло на шину, подвешенную к дубу на дворе. С детьми шерифа он не был знаком, но знал, что они взрослые; непонятно было, то ли эта шина – память об их детстве, то ли шериф повесил ее для внуков. А может, ее повесили еще до того, как шериф купил дом.
Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев
Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное