Шорох прибоя

- Зачем мы вообще за ним гонимся? - почему-то шепотом спросил Артам, словно Мишуран мог нас услышать. - Где он живет, мы и так знаем, машину вот разбили, да и вообще... Ну, приедет он, войдет в квартиру, что дальше-то делать, дверь, что ли, ломать будем?

- Ладно, посмотрим.

Артам молчал, явно неудовлетворенный моим ответом.

Ожидание становилось тягостным. Казалось, мы стоим в вымершем пустом городе целую вечность... Обычно в этом районе города даже ночью не бывает так пустынно... Мы стояли на Дерковской. Она вела прямо на Приморский бульвар. Неудивительно, что он остановился. Это опять тупик. За бульваром набережная, дальше дороги нет. Над причалом обрыв. Ему придется развернуться на набережной, там очень узко, а я должен буду успеть уклониться в сторону, потому что он наверняка опять пойдет на таран. Его единственное преимущество перед нами в весе и в прочности кузова, и похоже, он это прекрасно понимает... Значит, опять соревнование на быстроту реакции...

Наконец "вольво" осторожно, как большая черная кошка, двинулась вперед. Я выждал несколько секунд и тронулся следом. Теперь мы ехали очень медленно. Казалось, Мишуран все еще не решил, что предпринять... Набережная была совсем близко, до нее оставалось метров двести, не больше, когда "вольво" вновь рывком увеличила скорость. Теперь время измерялось уже на доли секунды, Мишуран не зря тащился так медленно и не зря сделал этот неожиданный рывок. Если теперь я не успею выскочить на набережную прежде, чем он развернется, таранного удара не избежать... Но, к моему удивлению, "вольво" не стала разворачиваться... Совершенно рефлекторно я до отказа нажал на тормоза, и вовремя. Вслед за "вольво" мы вылетели на набережную. Теперь от обрыва нас отделяла совсем узкая асфальтированная полоска. Как в замедленной киносъемке, я видел, что передние колеса "вольво" уже вращаются в пустоте. Потом корпус машины накренился, и она исчезла в черном провале обрыва. Только теперь до моего сознания дошел весь смысл происшедшего. Нас еще несло вперед. Визжали тормоза. Перед самым обрывом машина остановилась. И лишь после этого мы услышали снизу тяжелый всплеск. Я развернул машину, подведя ее к обрыву. Единственная наша фара выхватывала из темноты порядочный кусок поверхности тяжелой черной воды. По ней бежала только мелкая рябь да клочки белой пены. Больше ничего не было видно.

Мы одновременно выскочили из машины и теперь молча смотрели вниз...

- Может быть, успеем? - спросил Гвельтов. - Если вытащить его из машины и откачать, может быть, успеем?

Я отрицательно покачал головой.

- Здесь глубина метров двадцать. Не донырнуть. Пойди позвони в полицию. Я останусь здесь.

Каждая вещь оставляет в человеке какой-то след. Память изменила Весте, но она надеялась, что вещи помогут ей.